Тем не менее упомянутая встреча Фр. Томаса с Эдгаром По в Филадельфии в сентябре 1842 года не была праздной. Как свидетельствуют источники, По много рассказывал своему другу о будущем журнале, о планах, с ним связанных. Томас был более прагматичен и сообщал о предпринятых шагах по возможному трудоустройству По чиновником филадельфийской таможни, о предстоящем разговоре по этому поводу со старшим сыном президента Тайлера Робертом и о возможной протекции[248]. Они договорились встретиться на следующий день в конгрессе штата: Томас выступал на партийной конференции и мог представить По будущему таможенному начальству, но наш герой… не явился.

21 сентября, извиняясь за отсутствие, По в письме другу писал:

«Боюсь, ты сочтешь меня необязательным, поскольку я не сумел попасть в Конгресс-холл в воскресенье, и вот теперь пишу, чтобы извиниться. Мое обещание присутствовать [на твоем выступлении] не было пустым, но, возвратившись домой в субботу вечером, я свалился в жестокой простуде с лихорадкой и провалялся весь следующий день. Я слишком плохо себя чувствовал, чтобы отважиться выйти на улицу, но сделал бы это, если бы достало сил…»

Может быть, По действительно простудился, а не был мертвецки пьян, как утверждали его недоброжелатели. Но в результате он пропустил нужную встречу и упустил возможность завести знакомства, которые могли бы помочь получить желанную синекуру.

Но Томас не оставлял усилий, чтобы помочь другу. Ему удалось включить Э. По в список претендентов на должность, когда был назначен новый глава таможенного ведомства, некий мистер Смит. В октябре тот приехал в Филадельфию, чтобы сформировать аппарат местного отделения таможни.

В ноябре По писал своему другу, что трижды встречался с чиновником, но:

«По-моему, он [мистер Смит] издевается надо мной самым безобразным образом. В моем случае не было никакой необходимости изучать мои политические взгляды. Но он принялся допрашивать меня… а затем сообщил, что мы встретимся с ним через три дня, — поклялся мне в этом. Я пришел к нему, но его не было дома. На следующий день я пришел к нему вновь и виделся с ним, тогда он сказал, что пошлет за мной, когда будет готов дать ответ… причем обнадежил, что он будет положительным. Так вот, прождав почти месяц, когда уже почти все назначения были произведены, я пришел вновь. Он даже не предложил мне присесть и — сквозь зубы — выдавил: „Я пошлю за вами, мистер По“, — и это все, что он сказал».

Тем не менее Томас продолжал обнадеживать и в письме сообщил, что подключил «тяжелую артиллерию» — сына президента, Роберта Тайлера. Тот имел беседу с мистером Смитом. Письмо с данной информацией датировано 14 ноября.

Сопоставляя ситуацию с современными российскими реалиями, легко найти коррупционную составляющую. Конечно, взятки нередко давали и в Америке XIX века. Так что, может быть, и у пресловутого мистера Смита «рыльце», что называется, «в пушку». Но, скорее всего, По подвела собственная негибкость: надо было действовать не напрямую, а через того же младшего Тайлера. Но он проявил несдержанность. И оскорбленный мистер Смит уперся. И назначил другого.

Как бы там ни было, неутомимый Томас не оставлял надежд «одарить» своего друга синекурой. К тому же он, вероятно, знал, что в Вашингтоне не очень довольны деятельностью мистера Смита, и потому в письмах зимы и весны 1843 года уговаривал По не отчаиваться, а запастись терпением — руководство сменится и назначение состоится.

Он оказался прав: в первых числах марта 1843 года мистера Смита отставили и заменили другой креатурой президента — неким Кэлвином Блайтом[249]. Тот, судя по всему, несколько иначе отнесся к советам и пожеланиям старшего сына главы администрации демократов. Томас вызвал По в Вашингтон, чтобы он предстал пред «светлы очи» нового главного таможенника и тот произвел долгожданное назначение.

Не мешкая, Эдгар По сел в поезд и отправился в столицу. Но — то ли потому, что визит, увы, не совпал с периодом «ужасного просветления» (Вирджиния переживала очередной приступ болезни), то ли его терзал «бес противоречия» — По, едва сойдя с поезда и поселившись в отеле, немедленно приложился к бутылке. На встречу он пришел навеселе и просто не мог произвести благоприятного впечатления.

Так, несмотря на все старания преданного Томаса и, по сути, по собственной вине нашего героя, рухнула очередная надежда — на синекуру в госаппарате.

Впрочем, домашние, вероятно, и не знали, что он отправляется в Вашингтон за назначением. В то время он уже был охвачен новой идеей, и были все основания верить, что она реализуется.

Собственно, идея была старая — журнал. Но под воздействием новых обстоятельств изменила очертания и обрела, как представлялось Эдгару По, уверенную перспективу в осуществлении.

Впрочем, по порядку.

В январе 1843 года на фоне безусловного успеха, что переживает По как литератор — прозаик и критик, он поделился своими планами (точнее, мечтаниями) об учреждении «Пенна» с Томасом Кларком, издателем еженедельника «Сэтеди мьюзеум», с которым эпизодически сотрудничал. Хотя издание приносило прибыль (да и Кларк был человеком небедным), оно отнюдь не процветало. Возможно, поэтому, а может быть, и потому, что был довольно амбициозен, Кларк воодушевился идеей По и сам предложил партнерство в задуманном издании. Правда, он высказал суждение, что название «Пенн» имеет откровенно региональный характер, а он, конечно, думал о журнале национального масштаба. Хотя Эдгару По, как мы помним, название и заключенная в нем игра слов очень нравились, он согласился и предложил иное — «Stylus». Оно звучало, правда, не так красиво, но сохраняло некоторую интригу в значении[250]. Оговорили они и дату старта — 1 июля 1843 года.