— Допроси их снова, если хочешь, – предложила Морейн, – до отправки судна еще есть время. Но сомневаюсь, что они скажут что-то новое. Мой вам совет – сосредоточьте внимание на Танчико. Если правду все-таки говорит Джойя, то для охраны Мазрима Таима потребуются Айз Седай и Стражи – вам троим с этим все равно не справиться. Я, как только услышала рассказ Джойи, послала голубя к Амерлин. Точнее, трех голубей, чтобы быть уверенной, что хоть один долетит до Башни.

— Как мило с вашей стороны держать нас в курсе дела, – холодно заметила Илэйн. Морейн, как всегда, настояла на своем. Хотя они и не полноправные Айз Седай, это еще не основание держать их в неведении. Ведь Амерлин поручила выслеживать Черных Айя именно им.

— Не стоит благодарности. – Морейн склонила голову, словно не уловив иронии Илэйн, и с легкой улыбкой добавила:

— Не забывайте, что вас пустили по следу Черных Айя.

Илэйн вздрогнула – Айз Седай словно читала ее мысли.

— И решать, куда идти, надлежит вам – на это вы сами не так давно мне указали, – добавила Морейн сухо. – Хочется верить, что принять решение вам будет легче, чем мне. А еще надеюсь, что вам удастся выспаться как следует за то время, что осталось до рассвета. Доброй ночи.

— Эта женщина… – пробормотала Илэйн, когда за Айз Седай закрылась дверь. – Иногда мне кажется, что я способна ее задушить.

Она опустилась на стул и задумалась, хмуро уставясь на сложенные на коленях руки. Найнив хмыкнула, видно, в знак согласия, и направилась к тянувшейся вдоль стены узкой полке, уставленной кувшинами, серебряными кубками и баночками со специями. Один из кувшинов, полный вина, стоял в поблескивавшем тазу с кубиками подтаявшего льда. Этот лед добывали аж за Хребтом Мира, упаковывали в ящики с опилками и доставляли в Тир, чтобы в летнюю жару охлаждать питье Благородных Лордов. Илэйн такое и представить себе было трудно.

— Нам всем не помешает глоток прохладного вина перед сном, – промолвила Найнив и живо занялась вином и пряностями.

Илэйн подняла голову, когда рядом с ней присела Эгвейн.

— Ты мне правду сказала? – спросила Илэйн. – Про Ранда?

Эгвейн кивнула, и Илэйн вздохнула в ответ:

— Ты помнишь, что говорила Мин? Все эти ее шуточки насчет того, чтобы поделить Ранда? Я иногда подумывала, не связано ли это с видением, о котором она нам так ничего и не рассказала. А может, она имела в виду, что мы обе любим его и она знает о моих чувствах. Но все права на Ранда были у тебя, и я не знала, что мне делать. По правде сказать, и сейчас не знаю. Ведь он любит тебя, Эгвейн.

— Я скажу ему все прямо, – решительно заявила Эгвейн. – Если я выйду замуж, то потому, что полюблю сама, а не потому, что кто-то рассчитывает на мою любовь. Я поговорю с Рандом, поговорю ласково, но скажу ему, что он свободен – хочет он того или нет. Матушка говорит, что мужчины отличаются от нас. Мы, женщины, хотим соединиться с тем единственным, кого любим, а мужчина способен полюбить первую встречную, если она сумеет затронуть струны его сердца.

— Все это прекрасно, – натянуто произнесла Илэйн, – но в его покоях побывала Берелейн. Эгвейн хмыкнула:

— Что бы там ни было у нее на уме, Берелейн не из тех, кто станет уделять внимание мужчине достаточно долго для того, чтобы он успел ее полюбить. Всего пару дней назад она глаз не сводила с Руарка, а не пройдет и нескольких дней, как будет строить глазки кому-нибудь другому. Она вроде Эльзе Гринвелл. Помнишь ее? Послушница, которая дни напролет проводила на площадке для ристалищ, строя глазки Стражам.

— В такой час, в его спальне – она ему не просто глазки строила. На ней ведь было надето еще меньше, чем обычно, хотя это трудно себе представить!

— Ну так что ж, ты намерена уступить его ей?

— Нет! – яростно вскричала Илэйн. В этот миг ее действительно переполнял гнев, хотя в следующий она предалась отчаянию. – Ох, Эгвейн, я и сама не знаю, что делать. Я люблю его и хочу выйти за него замуж. О Свет! Что скажет матушка? По мне, так лучше провести ночь в темнице с Джойей, чем выслушивать ее нравоучения.

Среди андорской знати, даже среди членов царствующего дома случались браки с выходцами из простонародья. В Андоре это не вызывало особых толков. Но Ранд – особый случай. Илэйн боялась, что мать пошлет за ней Лини и велит той притащить дочь домой за ухо.

— Вряд ли Моргейз примет все это близко к сердцу, – успокаивающе промолвила Эгвейн, – во всяком случае, если верить Мэту. Похоже, этот лорд Гейбрил, по которому она вздыхает, не слишком подходящий избранник для разумной женщины.

— По-моему, Мэт преувеличивает, – не раздумывая ответила Илэйн.

Ее матери хватит осмотрительности, чтобы не наделать глупостей ради мужчины. И если этот лорд Гейбрил, о котором Илэйн и слышать не слышала, покуда его не помянул Мэт, возмечтал заполучить власть, став возлюбленным королевы, то его ждет горькое разочарование.

Найнив принесла три кубка вина, сдобренного пряностями, и поставила их на плетеные соломенные салфетки, чтобы, оттаивая, кубки не портили полировку стола.

— Итак, – сказала она, – вы пришли к выводу, что ты, Илэйн, любишь Ранда, а ты, Эгвейн, – нет.

Две девичьи головки – темноволосая и светловолосая – обернулись к ней с равным изумлением.

— Вы что же, думаете, у меня глаз нет? – благодушно промолвила Найнив. – У меня и уши на месте, ведь вы не потрудились говорить шепотом. – Она отхлебнула вина, и когда продолжила, голос ее звучал холодно:

— Ну и что вы собираетесь делать? Если крошка Берелейн вцепилась в Ранда, не так-то просто будет ее оторвать. К тому же вы не уверены, что хотите этого. Вы же знаете, кто он такой. Знаете, какая судьба ему уготована, даже если забыть о Пророчествах. Безумие. Смерть. Сколько ему осталось? Год? Два? А может, все начнется со дня на день? Он мужчина, способный направлять Силу, – вспомните, чему вас учили! Вспомните, кто он такой!

Высоко подняв голову, Илэйн взглянула Найнив прямо в глаза:

— Для меня это не имеет значения. Должно бы, но не имеет. Может, я и дурочка, но меня это не волнует. Я не могу