Многочисленные копии портрета из Королевской коллекции демонстрируют и еще одну любопытную тенденцию. Все они изображают Ричарда III с одинаковыми, здоровыми руками. Видимо, образ не прижился из-за очевидного несоответствия с военной славой Ричарда — горбун вполне может сражаться, а вот сухорукий рыцарь — это нонсенс. Единственным исключением является малоизвестный портрет Ричарда III с условным названием «Сломанный меч», созданный около 1550 г. Название портрета объясняется тем, что на нем Ричард действительно держит сломанный меч, символизирующий поражение в битве. По-видимому, портрет создавался непосредственно под влиянием произведения Томаса Мора. На нем левое плечо Ричарда III намного выше правого, и за ним угадывается горб; лицо короля кажется злым и отталкивающим; наконец, левая рука была нарисована гораздо короче и меньше, чем правая.

Как известно, формирование мифологического образа Ричарда III было завершено в «Исторических хрониках» Шекспира. Принято считать, что Шекспир не добавил от себя ничего нового, что он всего лишь воспроизвел как заведомую истину все штампы и слухи того времени, придав им драматическое напряжение и художественную завершенность. В отношении внешности Ричарда III это не совсем так. Шекспир не просто собрал воедино соответствующие наработки тюдоровской историографии, но и развил их, добавив новые черты. Наиболее наглядно это положение можно продемонстрировать, сравнив описание внешности Ричарда в нравоучительной драме Томаса Мора и в «Исторических хрониках».

Итак, если у Мора Ричард III «мал ростом, дурно сложен, с горбом на спине, левое плечо намного выше правого… левая рука… совершенно высохшая и маленькая», то в «Исторических хрониках» Шекспира драматизация дает принципиально иную степень уродства — перед нами уже не просто некрасивый и несимпатичный человек, а гротескный, потусторонний монстр, проклятый еще до рождения:

Я в чреве матери любовью проклят.

Чтоб мне не знать её законов нежных,

Она природу подкупила взяткой,

И та свела, как прут сухой, мне руку

И на спину мне взгромоздила гору,

Где надо мной, глумясь, сидит уродство,

И ноги сделала длины неравной.

Томас Мор передает слухи о том, что Ричард будто бы был рожден с зубами во рту. Шекспир усугубляет картину; по его мнению, новорожденный вообще не походил на человеческое дитя, это был какой-то «бесформенный, уродливый комок». Еще одной чертой, которую Шекспир прибавил к облику Ричарда III, была хромота и изломанность, искаженность всех частей тела:

Не создан я для игр и спорта,

Ни для любовного гляденья в зеркала;

Я слеплен грубо…

Искореженный, незавершенный…

До времени я послан в мир живых,

Составлен меньше, чем наполовину;

Такой хромой, увечный и нескладный,

Что лают псы, когда я прохожу.

В первой главе мы уже отмечали, что уродство шекспировского Ричарда III — это не просто совокупность физических недостатков, он выглядит настолько чудовищно, что внешность как бы отделяет его от других людей:

Раз небо мне дало такое тело,

Пусть ад и дух мой также искривит…

Нет братьев у меня — несхож я с ними.

И пусть любовь… живет в сердцах людей

Похожих друг на друга, — не во мне.

Один я.

Таким, образом, Шекспир радикально меняет смысловые акценты. В тюдоровской историографии уродство Ричарда III было всего лишь средством, которое делало его преступления более правдоподобными. В «Исторических хрониках» физическая ущербность Ричарда становится первопричиной его поступков. Именно невозможность жить, подобно другим людям, подталкивает Ричарда к исступленной жестокости и борьбе за корону. Собственно, только в драмах Шекспира «мифологический» Ричард обретает подлинную жизнь — это уже не ходульная фигура политических памфлетов, а кажущийся реальным персонаж с колоссальным отрицательным обаянием.

Анализ «Исторических хроник» Шекспира позволяет говорить о заметном влиянии изобразительного искусства на восприятие образа Ричарда III. Как было отмечено выше, живописцы со второй четверти XVI столетия постепенно завышали видимый возраст Ричарда Глостера. В «Исторических хрониках» эта тенденция получила дальнейшее развитие. Несмотря на то что в произведениях Шекспира даты практически отсутствуют, путем логического сопоставления можно установить примерный возраст шекспировского короля-злодея. В трагедии «Генрих VI» Ричард Глостер впервые появляется на поле при Блекхите, где в 1452 г. войска короля и Ричарда Йорка так и не вступили в сражение с армией короля. Исторический Ричард родился только через несколько месяцев после этих событий, сценический персонаж ведет себя как взрослый — он участвует в словесных перепалках и буквально рвется в бой. Таким образом, шекспировский герой должен быть старше своего прототипа самое малое лет на пятнадцать. Иными словами, возраст Ричарда Глостера из «Исторических хроник» примерно совпадает с видимым возрастом Ричарда III на портретах времен Шекспира.

Разумеется, в данном случае речь не идет о прямой зависимости. Делая Ричарда III участником всех событий Войн Роз, Шекспир руководствовался иными соображениями. По-видимому, в сознании англичан Ричард III уже превратился в некое олицетворение смут и беспорядков второй половины XV в. Однако это превращение, скорее всего, произошло не без влияния живописцев. «Старение» портретов Ричарда III стало результатом переработки его образа «в умах народных» и одновременно зафиксировало, легализовало этот процесс. Каждый, кто видел портреты короля Ричарда или сделанные с них гравюры, мог сказать себе что-то вроде следующего: «Конечно же, этот человек сражался при Сент-Олбансе[18], ведь он захватил трон, когда ему было уже за сорок». Еще раз подчеркнем, в историографии возраст Ричарда III оставался неизменным, «старение» произошло только в сфере искусства.

Созданный Шекспиром великий злодей, в свою очередь, подтолкнул художников к дальнейшей работе над образом «горбуна Ричарда». Весьма любопытный материал предоставляет коллекция гравюр из фондов Национальной портретной галереи в Лондоне. Изображения первой половины XVII в. продолжают ранее наметившуюся тенденцию «старения» Ричарда III. Так, на гравюре Джодокуса Хондиуса видимый возраст Ричарда III составляет уже около 50 лет.

Гравюры Реджиналда Элстрека и Уильяма Фейторна заслуживают отдельного рассмотрения. Прежде всего, обе они изображают последнего из Йорков со сломанным скипетром. Это обстоятельство показывает, что к середине XVII в. образ «злодея и тирана Ричарда» стал настолько общепринятым и само собой разумеющимся, что художники сочли возможным символически вычеркнуть его из перечня законных королей Англии.

Кроме того, на указанных гравюрах присутствуют почти все физические недостатки, которые можно отобразить в поясном портрете: большой, хорошо заметный горб, неравные плечи и отталкивающее лицо. Реджиналд Элстрек изобразил Ричарда III еще и сухоруким.