Цындао. 18.05.1905 г.

Из сообщения агентства «Рейтер»:

«Сегодня в гавань Цындао пришел германский пароход «Магда» с грузом леса из Ульсана. Его капитан Эрик Гайдман рассказал нашему корреспонденту, что 16 мая русские крейсера потопили в этом порту японский вспомогательный крейсер «Касуга-Мару» и три миноносца, принимавшие с него топливо, а также два японских парохода и две шхуны с грузами для японской армии. После чего они предложили всем нейтральным пароходам покинуть порт на несколько часов, из соображений безопасности, поскольку собирались взрывать японские склады. Когда гавань опустела, русские отправили штурмовые партии, которые подожгли склады в порту и японский флотский уголь, позаботившись о том, чтобы огонь не перекинулся на соседние склады угля низшего качества. Их матросы и офицеры работали в сплошном дыму без остановок три часа, благодаря чему уголь для коммерческих пароходов не пострадал, в то время как боевой выгорел полностью. К наступлению темноты русские ушли, захватив с собой пленных японских офицеров».

Нью-Йорк. 19.05.1905 г.

«Ассошиэйтед пресс»:

«14 и 15 мая у островов Цусима и Фукуэ произошли сражения между японским и русским флотами с тяжелыми потерями с обеих сторон. Части русского флота удалось прорваться во Владивосток, захватив несколько японских пароходов в Корейском проливе и порту Гензан. Официальных сообщений по этому поводу из Токио и Петербурга пока нет».

Шанхай. 19.05 1905 г.

Из сообщения агентства «Рейтер»:

«Ожидавшегося вчера днем или сегодня утром появления остатков русского флота так и не последовало. Капитаны пришедших с востока судов русских кораблей в море не видели. Токио молчит. Никакой достоверной информации о потерях японского и русского флота до сих пор нет.

Капитан французского парохода «Сцилла», пришедшего сегодня из Майдзуру, сообщил нашему корреспонденту, что видел на северном берегу острова Окиносима разбитый и выгоревший остов большого корабля, возможно броненосца. Он сильно разрушен, имеет две трубы и две мачты. Корма полностью в воде до кормовой башни главного калибра. По силуэту корабль, скорее, всего японский».

С наступлением темноты прекратили ставить помехи, а после того, как вернулись крейсера, миноносцы покинули эскадру, двинувшись двумя группами вперед. Для прикрытия им были выделены «Жемчуг» и «Изумруд». Остальные корабли шли в том же строе, как обычно, в полной темноте. Поначалу у всех вызывали опасения транспорты, поставленные между колонн тяжелых кораблей, даже увеличили расстояния между колоннами до 10 кабельтовых, но когда в половине третьего показалась луна, все корабли обоза оказались именно там, где им и полагалось, лишь чуть растянув свой строй и прижавшись к резервному флоту. Пролив был абсолютно пуст. За всю ночь не было встречено ни одного парохода или джонки.

В 06:00 по левому траверзу показался мыс Коозаки, и к нему направились «Ушаков» и «Сенявин». Если к ночи нужно было, чтобы японцы нас потеряли, то сейчас было очень желательно, чтобы они нас поскорее нашли. Все ждали неминуемого второго раунда, возможно даже более тяжелого, чем был первый, так как теперь японцы явно научились нас бояться и не подпустят уже к себе слишком близко.

Приблизившись к берегу на дистанцию уверенного артиллерийского огня, оба броненосца открыли огонь из 75-миллиметровок по сигнальной станции, чьи растяжки радиоантенн были хорошо заметны издалека. За броненосцами спешил буксир «Русь», тянувший за собой катер с прицепленным к нему баркасом, в котором разместилась штурмовая группа, сформированная из грузчиков-добровольцев, вооруженных винтовками и пулеметом. Под прикрытием огня с кораблей эта группа высадилась на берег и, быстро подавив сопротивление малочисленного гарнизона станции, уничтожила передатчик подрывными патронами. Затем они вернулись на баркас и катер, и корабли отошли от берега, соединившись с остальным флотом. Все это время радиопереговоры гасились усиленной искрой со всех кораблей.

Примерно так же развивались события на берегу острова Ики, с той лишь разницей, что нашему отряду пришлось идти вдоль береговой черты в течение получаса, пока наконец не были обнаружены антенны. Затем последовал артналет с «Жемчуга» и десант с одного из приданных эсминцев, пока остальные несли дозор на солидном удалении.

Но наибольшего успеха удалось добиться группе «Изумруда», атаковавшей на рассвете сигнальную станцию на Окиносиме. Их внимание, еще в темноте, привлек крупный корабль под самым берегом, вскоре опознанный как броненосец. Приблизившись, удалось разглядеть, что это «Микаса», причем затонувший на мелководье «Микаса», с ушедшей под воду палубой юта и выгоревшей оставшейся над водой частью! В этот момент русские корабли, находившиеся в полумиле от берега носом к острову, были обнаружены со станции, начавшей передавать флажным сигналом что-то, явно приняв их за своих. Продолжая приближаться, с «Жемчуга» ответили: «Высылаю шлюпку с офицером» и спустили единственную уцелевшую шлюпку с «Безупречного». Высадившиеся из неё 15 матросов миноносца почти без боя захватили станцию с частью недогоревших карт и сигнальных книг, заперли гарнизон в сарае, подорвали оборудование и вернулись на свои корабли.

К восьми часам утра оба отряда миноносцев соединились с эскадрой, а капитан второго ранга Левицкий, командир «Жемчуга», передал трофеи на борт флагмана. Теперь у Рожественского была хотя бы частичная схема японских береговых постов северной части Цусимского пролива и наполовину спасенные от огня сигнальные книги. Все уничтоженные станции имели телефонную или тетеграфную связь с другими постами, так что о появлении русских кораблей в проливе Того уже наверняка знал. Оставалось лишь дождаться появления японского флота, но он запаздывал.

Русские продолжали движение на северо-восток, повернув уже на курс норд-ост 23°. Около девяти часов удачливый «Жемчуг» с его миноносцами отправились провести поиск противника в районе северной оконечности острова Цусима и в заливе Окочи, а также уничтожить имевшуюся там, судя по трофейной карте, сигнальную станцию. Приказом предписывалось разрушить ее артиллерией и незамедлительно возвращаться к эскадре.

Минуты сменялись часами, но японцев все не было видно. Тот погром, что учинили крейсера и броненосцы в проливе, непременно должен был вызвать Того на бой, но единственным признаком активности противника оставался оживленный радиообмен. В половине десятого с крейсеров Добротворского на северо-западе был обнаружен дым. Посланный в разведку «Изумруд» сообщил, что это небольшой транспорт, после чего остановил его для досмотра, пока три его миноносца разбежались веером, проверяя окрестности. Досмотровая партия обнаружила на пароходе груз бурого угля и около 50 человек пассажиров, в том числе женщин и детей. Пароход отпустили, не став топить, чтобы не подвергать риску пассажиров, приказав, однако, идти на запад, прочь от наших главных сил, едва показавшихся на горизонте.

Далее русские двинулись к Ульсану, куда прибыли к четырем часам вечера, все так же не видя ни одного японского корабля. Зато в самом порту были обнаружены плавбаза миноносцев «Касуга-Мару» с тремя миноносцами, принимавшими с неё уголь и воду, и два небольших парохода и две шхуны. Все эти суда были немедленно потоплены артиллерией крейсеров русской разведки, а с подходом главных сил Добротворский получил приказ уничтожить сигнальную станцию в бухте Чукупен, что и было выполнено к наступлению темноты. Когда его отряд вернулся к Ульсану, броненосцы уже принимали обратно на борт десантные партии, уничтожившие на берегу японские склады и казармы, а в порту полыхали угольные склады.