— И кто может предпринять такую атаку?

— Одна из сторон, участвующих в так называемой Войне в небесах, противники Адов.

— Зачем им нужно атаковать Булбитианцев?

— Затем, что, как известно, мы владеем процессинговыми субстратами существенной, но неопределенной мощности, точные свойства которых, их цивилизационные привязанности и практическое назначение неизвестны и по своей природе загадочны. По этой причине некоторые подозревают, что именно Булбитианцы поддерживают Ады, которые и являются предметом этой свары. У меня есть сведения, согласно которым противники Адов, вероятно, проигрывают войну в оговоренном виртуальном пространстве, где ведутся военные действия, что эта сторона — противники Адов — не смогла уничтожить Ады прямой информационной атакой и теперь предполагает начать войну в Реале, чтобы уничтожить сами физические субстраты. Под подозрение попали не только мы, насколько я понимаю, под подозрением оказалась и масса других процессорных ядер. Но если укажут на нас, то мы можем оказаться объектами длительной и интенсивной атаки. Я не думаю, что моему и других Непадших существованию может грозить опасность, но вот Падшие, находящиеся на планетах, они себя защитить не способны.

— Вы можете доказать… продемонстрировать, что не являетесь вместилищем этих Адов?

— Я думаю, что сам смог бы это сделать, хотя, возможно, только за счет перекрытия моих каналов связи с Сублиматами, пусть и временного. Та же самая возможность должна быть предоставлена и другим Непадшим. Тем не менее, если кто исполнен решимости питать подозрения, они могут считать, что это каналы связи с Адами (которые каким-то образом хранятся в наших более глубоких уровнях), от которых мы давно отключились, заглушив их. Если же подозрения будут распалены до крайности, то можно предположить, что только наше полное уничтожение удовлетворит тех, кто настолько к нам не расположен, кто упорствует в своем заблуждении. Ситуация с Падшими гораздо более тревожна, потому что даже я не знаю наверняка, являются ли они убежищем для Адов; вполне возможно, что и являются, сами того не подозревая. Или подозревая. Вы понимаете? Я знаю не больше, чем все остальные, что само по себе может вызывать сожаление.

— И что вы собираетесь делать?

— Я решил предупредить цивилизацию, известную как Культура, а также другие потенциально сочувствующие нам цивилизации, известные своей справедливостью, альтруизмом, стратегической порядочностью и значительной военной мощью. Именно это я сейчас и делаю, говоря с вами. До вашего появления я подумывал о том, чтобы в конце концов сообщить об этом Нопри и его команде. Или команде Двелнер. Или обоим. А также всем влиятельным лицам, прибывающим на корабле с «Полного внутреннего отражения». Возможно, даже самому кораблю. Или тому, на котором прибыли вы, хотя это и было бы нарушением клятвы, которую я дал себе много лет назад. Но вот вы здесь, и я обращаюсь к вам, поскольку вы кажетесь мне лицом, имеющим влияние и возможности.

— Вы так думаете?

— Вы имеете влияние в вашем специализированном подразделении — в Покойне и внутри такого подразделения Контакта, как Особые Обстоятельства. Вы лицо известное. Вы принадлежите определенным элитам, вы знамениты. Люди прислушаются к вашим словам.

— Только если я запомню. Вы ведь сказали, что я могу и не запомнить всего этого.

— Я думаю, вы запомните. На самом деле у меня, вероятно, не было ни малейшей возможности сделать так, чтобы вы не запомнили. Или по крайней мере не передали то, что вам стало известно. Гмм. Ах, какая досада.

— Объясните, пожалуйста.

— Устройство, распределенное по вашему мозгу и центральной нервной системе, о котором я, к моему сожалению, узнал лишь недавно, запишет информацию об этом разговоре в свои собственные воспоминания и сможет передавать эти сведения в ваш биологический мозг. У меня есть сильные подозрения, что оно уже передало наш разговор… в какое-то место. Может быть, автономнику, с которым вы прибыли, и кораблю, который доставил вас сюда. Это очень необычно. Даже беспрецедентно. Но еще и в высшей степени неприятно.

— Это вы о чем? Вы имеете в виду невральное кружево?

— Если иметь в виду достаточно широкое определение, то да. Это определенно что-то сходное.

— Нет, вы ошибаетесь. У меня нет неврального кружева.

— А я полагаю, что есть.

— А я знаю, что нет.

— Позвольте мне не согласиться с вами, как те, кто правы, всегда позволяли себе не соглашаться с теми, кто ошибается, но отказывается признать это.

— Слушайте, я бы знала, если бы… — Она услышала, как заглох ее собственный голос, челюсть у нее отвисла, когда соответствующая веревочка ослабла, и она потеряла дар речи.

— Да?

Она расправила плечи.

— У меня нет неврального кружева.

— Нет, есть, госпожа Нсокий. Оно являет собой нетипичный пример в высшей степени экзотического устройства, но в целом подпадает под то, что большинство людей так называет.

— Нелепица. Кто бы мог сделать такое?.. — она опять услышала, как замер ее голос, когда до нее дошло.

— Насколько я понимаю, вы только сейчас начали подозревать, что, как я думаю, это сделали Особые Обстоятельства.

Йайм Нсокий уставилась на предмет в середине большой темной сферы. Он перестал изображать из себя человеческие гениталии и превратился в маленькую черную пылинку, потом исчез вообще, потом ее словно отшвырнуло назад, она отлетела, волоча за собой бечевки, полетела сквозь стены и перегородки так, будто их там и не было, ее одежда бурно трепыхалась на завывающем ветру, который порывами возвращал ее назад, ее бечевки натягивались и неожиданно обрывались в том безумном потоке, который нес ее туда, откуда она заявилась. Звук ветра достиг высоты визга, одежды срывались с ее тела, словно ее застиг жуткий взрыв, который голышом зашвырнул ее назад в кровать, отчего ткань пошла крупноволнистой рябью, а жидкость брызнула вверх неторопливым, бешено бурлящим фонтаном.

Йайм, когда она пришла в себя, показалось, что она борется с самой реальностью, корчится, задыхается под медленно опадающим потоком воды. На ней все еще была мокрая ночная рубашка, хотя и задравшаяся до подмышек. Громадная комната освещалась мигающим белым и розовым светом. Она закашлялась, перекатилась по проколотому матрацу через оставшиеся лужи воды, переметнулась через приподнятый край и оглянулась в поисках автономника.

Автономник, лежавший вверх тормашками, вращался на полу. Она, спускаясь с кровати, подумала, что это не очень хорошо.

— Я думаю, нам нужно… — начала было она.

С потолка грянул разряд фиолетовой молнии, ударил по автономнику, пробил его, полыхнул желто-белым туманом в ее сторону; туман был раскаленный, искры из него поджигали все, на что попадали. Автономник был пробит насквозь, и взрывом его раскололо чуть не пополам. Брызги из тумана расплавленных металлов ударили по ее ногам, прожгли десятки маленьких дырочек в ее коже. Она вскрикнула, отскочила в сторону по мокрому полу. Почувствовала, как вступила в действие система управления болью, смягчая ощущение раскаленных иголок, впившихся в ее ногу.