Однако делать нечего, он вошел и начал переодеваться. Перед его мысленным взором одна за другой мелькали картины недавнего, такого счастливого прошлого: вот Дейзи смотрит на него с кушетки, вот она, вымазанная с ног до головы грязью, страшно усталая, но с сознанием выполненного долга заходит в дверь… Алекс подошел к холодильнику — там стояли банка пива и пакетик йогурта, купленный еще Дейзи. Срок давно вышел, но Алекс не мог заставить себя выбросить его.

Он взял пиво, вскрыл банку и вышел на улицу. Слоненок забавлялся тем, что обсыпал себя сеном. Схватив еще охапку, он щедро обсыпал сеном и Алекса. Так вот почему Дейзи вечно приходила домой с сеном в волосах.

— Держу пари, что она скучает по тебе, парень. — Алекс потрепал Картофелину по хоботу.

Но по Синджуну она скучает наверняка еще больше. Между Дейзи и тигром существовала какая-то сверхъестественная, таинственная связь, которой Алекс так и не понял. Работая с животными, Дейзи обращала внимание на таких зверей, которые казались прочим служителям обузой, — капризный слоненок, застенчивая горилла, старый, по-королевски величественный тигр. Наверное, ей тяжело жить сейчас вдали от своих животных.

Неожиданно Алекс похолодел, у него перехватило дыхание, по коже поползли мурашки. Почему бы не поискать ее возле одного из этих животных?

Сутки спустя Алекс стоял, опершись о заграждение вольера тропических животных Брукфилдского зоопарка, и смотрел на Гленну — обезьяна сидела на куче камней и лениво пощипывала сельдерей. Чтобы найти гориллу, Алексу пришлось изрядно поплутать по извилистым узким дорожкам зоопарка. Глаза жгло от постоянного недосыпания, голова раскалывалась и ужасно ныло под ложечкой.

Что, если он ошибся? Что, если Дейзи и не думала сюда приезжать? Перед тем как пройти к вольеру, Алекс побывал в администрации парка и узнал, что Дейзи здесь не работает. Но он был уверен, что она обязательно придет сюда повидаться с Гленной. Больше ему некуда было ехать.

Идиот. Это слово отдавалось глухими толчками в висках, словно грохот отбойного молотка. Идиот. Идиот. Идиот.

Горе Алекса было слишком велико, чтобы выставлять его напоказ, поэтому, заслышав голоса детей очередной школьной экскурсии, он торопливо поднялся наверх по крутой дорожке, обрамленной тропическими кустарниками и металлическими трубами, выкрашенными под бамбук. На вершине холма он наконец нашел подходящее уединенное место. Гленна, ухватившись за искусственную лиану, свисавшую с дерева, направилась в его сторону. Выглядела обезьяна здоровой и вполне довольной жизнью. Она снова уселась, на этот раз держа в руках морковку.

Внезапно обезьяна дернула головой и издала чмокающий звук. Проследив за взглядом Гленны, Алекс тотчас увидел Дейзи — она подошла к ограждению и смотрела на обезьяну.

Казалось, сердце Алекса было готово выскочить из груди, горячая волна радости затопила все его существо. Впрочем, радость моментально испарилась, как только Алекс внимательно присмотрелся к жене. Даже отсюда, с расстояния в пятнадцать ярдов, было видно, что Дейзи не пользуется косметикой, волосы были небрежно заколоты сзади. Вид у нее был необычно грустный и отрешенный. Где та Дейзи, которая обожала возиться со своими духами и пудрами? Которая получала столько радости от абрикосового лосьона и малиновой губной помады? Которая готова была часами плескаться в душе и оставляла на двери ванной липкий слой лака для волос? У Алекса пересохло во рту — он впитывал в себя незнакомый образ жены. Да, это она — такая, какой он ее сделал. Сердце его сжалось от боли.

Дейзи, в глазах которой погасла любовь.

Подойдя ближе, Алекс заметил, что у жены ввалились щеки — она сильно похудела. Он посмотрел на ее талию, блузка навыпуск и темные широкие брюки скрывали фигуру. Алекса поразил страх. Что, если она потеряла ребенка? Неужели так тяжело будет его наказание?

Дейзи, занятая безмолвным общением с гориллой, не заметила Алекса. Он обошел группу школьников и подошел к жене сзади.

— Дейзи, — тихо позвал он.

Она вздрогнула, оцепенела, потом медленно обернулась. Лицо ее еще больше побледнело, руки непроизвольно прижались к телу. Казалось, она сейчас бросится бежать. Алекс шагнул к ней, чтобы остановить, но выражение глаз Дейзи заставило его застыть на месте. Такую пустоту в глазах он видел раньше, только когда смотрелся в зеркало.

— Нам надо поговорить. — Он в точности повторил слова, с которыми она так часто обращалась к нему А ее каменное лицо разве не было отражением его собственного лица?

Кто эта женщина? На лице ее не было более признаков былого воодушевления, к которому он так привык. Фиалковые глаза стали тусклыми и безжизненными. Неужели эти глаза когда-то могли плакать? В Дейзи что-то умерло — от этого открытия Алекс покрылся холодным потом. Неужели она потеряла ребенка? Нет, только не это. Господи, только не это!

— Нам не о чем говорить. — Она повернулась и зашагала прочь.

Не раздумывая больше ни секунды, Алекс догнал жену и схватил за руку.

— Отпусти меня.

Сколько раз она говорила эти слова, когда он тащил ее неведомо куда по цирковой площадке или выволакивал из кровати до восхода солнца. Но теперь в этих словах не было ни грана страсти — только безмерная усталость. Он вгляделся в ее бледное, отчужденное лицо. Что же я сделал с тобой, моя любовь?

— Я просто хочу с тобой поговорить, — быстро произнес он, отводя ее в сторону от толпы.

Дейзи скользнула взглядом по его руке, все еще сжимавшей ее запястье.

— Если ты хочешь увезти меня отсюда, чтобы сделать аборт, то не трудись — ты опоздал.

Алексу хотелось задрать голову к небу и завыть по-собачьи.

Она потеряла ребенка, и виноват в этом он один!

Дейзи стряхнула его руку, и Алекс с трудом смог вымолвить несколько слов:

— Ты даже не представляешь себе, как я жалею об этом.

— О, это я как раз очень хорошо представляю. — В глазах ее появилось зловещее спокойствие. — Ты очень ясно выразил свои мысли.

— Ничего я не выразил. Я никогда не говорил тебе, что люблю тебя. Говорил вместо этого пакости, но я любил тебя. — Руки буквально горели от желания обнять Дейзи, но она сразу же воздвигла между ними невидимый барьер. — Все это позади, солнышко. Мы начнем заново. Я сделаю для тебя все, что смогу.

— Я должна идти, мне пора на работу.

Его слова падали в пустоту. Он говорил о своей любви, но не находил отклика в душе Дейзи. Сейчас она уйдет, и он никогда больше ее не увидит.

Решимость Алекса окрепла. Он не может допустить, чтобы Дейзи ушла. Со своим горем он разберется позже, а пока надо сделать все, чтобы она осталась.

— Ты пойдешь со мной.

— Нет, не пойду. У меня теперь есть работа.

— Кроме этого, ты еще, между прочим, состоишь в браке. Ты замужняя женщина, Дейзи.