— Цианея… чёрт бы её побрал, как она могла? Представляешь, она всё это время водила нас за нос. На самом деле она… а впрочем, не важно. Кажется, меня бросили, представляешь?

Я бросил на него затуманенный взгляд принца безумия. Статусы пустоты медленно расцветали в инфо один за другим. Наверное, у меня осталось совсем мало времени, прежде чем я окончательно перестану соображать.

— Хочешь умереть? — спросил я у него. На его месте я хотел бы сейчас именно этого, но эмпатия молчала. Эмоции друга были странным образом перемешаны, что я не мог сказать точно, что с ним. Лишь то, что до безумия паршиво.

— Хах! Ну-да ну-да. Хочу, конечно, Но не буду. Я ж не ты. Не тари.

Он сделал несколько глотков чего-то алкогольного и после — затянулся самокруткой с частицами замершего фрактала.

— Я не ты, — повторил он. — В море полно рыбы. Это не последняя баба на этой планете. Как-нибудь переживу.

Продолжать диалог я не стал и вошёл в башню.

Эманации магии доносились откуда-то снизу, с нижних этажей башни. И я даже знаю, откуда именно. Тайная комната Ректора.

Он был перед сложной узорной пентаграммой в просторном помещении, где раньше был кто-то из пленных админов, разум которого промыл владыка города. Сейчас его не наблюдалось, что вызвало нехорошие предчувствия.

Здесь же находились ученики, специально отобранные для этой миссии. Я отметил, что все они — физических классов. Воры и воины, крайне редко — стрелки. Все маги были заняты самим ритуалом.

— Тан! Ты решил всё сделать сам после гибели Ректора?

— Кто-то должен, — ответил он, не оборачиваясь. — Здесь моя дочь, Син. Я должен обезопасить Мельхиор от мира-темницы.

— Значит, портал в мир-темницу всё таки будет?

— Хочешь поучаствовать лично? — спросил он с насмешкой.

— Не рад видеть своего ученика?

— Ректор говорил, что с вероятностью в три четверти ты должен сейчас в суицидальном порыве крушить своих и чужих под проклятием тари. Знаешь, Ректор даже в такой момент оставался прежним. Предвидя свою смерть, он дал указания и на такой случай.

— Погоди, он знал, что умрёт?

— Такая вероятность была весьма высока, но мы не знали, как именно это случится. В противостоянии с Фантомусом или Харо Пустынным, или даже ими двумя вместе, он должен был победить по его словам. Убить мага в его собственной башне сложно. Его нельзя истощить и трудно взять чистой силой. Считай, что здесь у него было на пару тысяч уровней больше.

— А что с оставшейся четвертью шансов? — спросил я.

— В оставшейся ты повстречаешь свою подружку среди игроков, и она ткнёт тебя пальцем в очевидное, — криво усмехнулся Танатос.

— То есть…

— Хочешь спасти свою подружку, готовься прыгать в портал. Посмотрим, стал ли ты настоящим тари-мантикором и жрецом, или вся эта эзотерика про силу мысли и волю людей — чушь собачья. Теперь у нас остались только Его наработки…

— Кстати, а что конкретно значит это имя? Почему тари называли таких, как я, этим именем?

— Тебе правда интересно зверянская легенда из далёкого прошлого этого мира?

— Вообще-то весь творящийся бардак создала как раз такая легенда.

— Тут ты прав, — усмехнулся Танатос. — Если так, то слушай. У нас осталось минут десять до того, как переход будет готов.

От пола стали отделяться маленькие белые кубики стихии фрактала. Неведомый ритуал плавил реальность, но понемногу.

Я кивнул, обходя странные руны… нет, не руны, а какой-то извращённый программный код, превратившийся в сросшиеся в нечитаемые сгустки цифр, символов и геометрических фигур.

— Что такое на самом деле фрактал?

— Овеществлённый программный код, что же ещё? — хмыкнул, Тан. — Так вот, твоя легенда… Первым мантикором был Мельхиор. Историю о влюблённом в бога смерти спятившем некроманте ты уже слышал. Раньше мир Смерти в подлунных мирах, кстати, носил совсем другое имя. Какое-то стандартное, типа Тартар или другой аллегории загробного мира из мифологии. Мельхиором он стал потом.

— Об этой слышал. Почему именно мантикоры?

— Кя? — удивлённо посмотрела на меня Искролапа.

— У этого хищника очень схожее с тари поведение в отношениях. Мантикоры находят себе пару единожды и на всю жизнь, а смерть одного в паре чаще всего приводит к смерти другого. Прямо как какие-то голуби.

Танатос вздохнул и продолжил.

— На самом деле, первые тари очень сильно отличались от нынешних. Схожая история была с сорамин, которые в начале своей истории были задуманы, как японские тенгу, с которых и были отчасти списаны разработчиками. Были такие себе владыки неба с японским антуражем. А затем, после первого катаклизма с возвращением древнего зла, тысячелетняя культура полностью сменилась на военизированные кланы инженеров. Кардинальная смена курса, в которой от изначальной задумки не осталось почти ничего.

— Так же и с тари, — я знаю, — поторопил я магистра Смерти.

— Первые тари были как раз скорее мантикорами, чем котами. Кажется, они и звали себя по другому, лекисы или как-то так. И до истории с некромантом была у зверян легенда о последнем из народа летающих котов, который пустил человека в мир, тогда ещё не носивший имя Мельхиор. Похитил игрока с другого сервера, если говорить реальными фактами. То-то шумихи было в корпорации! В общем, знание о происхождении этого термина тебе ничего не даст.

— Чего мы ждём, Тан? — спросил я наставника.

— Кое-каких событий в реальности. Так что если ещё интересны какие-то подробности о проекте Мельхиор, я тебя слушаю. Раз уж Ректор так на тебя ставил.

— Значит, он на меня ставил? — чем больше магистр говорил, тем больше этих самых вопросов возникало. — Чем же я отличаюсь от остальных? Моё глашатайство уже сработало. Проклятая легенда сейчас разгуливает в теле твоей ученицы.

— Именно поэтому. Тари-отступники уже несколько раз демонстрировали аномалии. Видишь ли, «Мельхиор» должен был стать особенным. В отличии от остальных творений корпорации «Подлунных миров», этот не создан гейм-дизайнерами или нейросетью. Это эволюция, пусть и запущенная случайно. Когда сервер был закрыт, а время сильно ускорилось, здесь произошла долгая естественная эволюция, длившаяся сотни с лишним тысяч лет. От изначальных тенгу или крылатых котов из египетской версии загробных локаций.

— Ты это сейчас серьёзно?

— Сехмет, кажется… Баст. Одна была бешеной воительницей, другая — кошкой домашнего очага и плодородия. Не удивительно что с таким вдохновением разработчики создали поехавших на почве любовной зависимости тари. Крылья отпали с последним мантикором по крови, а летающие коты постепенно выродились в тари. От египетских кошек сохранилась разве что страсть к высоким потолкам. В древнем Египте тоже на это был пунктик. Но в остальном — совершенно другая культура со своей историей.

— И корпорация ничего с этим не делала?

— Ну, когда великий Ректор попал сюда, он начал оперативно чистить всех, кто был посвящён