— Каким образом? — спросил Ленуар. — Это не так просто, нужно найти убедительный предлог.

— Все найдено, сударь. Эжени Гуэ была любовницей Миссери. Она знает, что, несмотря на ненасытное желание, у дворецкого нередко случаются неудачи. Сделав вид, что она по-прежнему питает к нему дружеское расположение, она дает ему несколько советов, как надобно поступать, чтобы всегда быть в форме, и уговаривает его принять ее микстуру вместо афродизиака. Кстати, в его комнате мы обнаружили коробочку со шпанской мушкой. Дворецкий, сам того не зная, погружается в глубокий сон. Эжени хочет не только насладиться неудачей Маргариты, но и отчитать ее за неурочное появление в кухне. Прибыв в подвал по служебному ходу, она обнаруживает там человека в сером фраке; при виде горничной человек бросается в коридор и бежит по внутренней лестнице, ведущей на верхние этажи. Ошеломленная женщина уверена, что видела герцога де Ла Врийера. Когда шаги неизвестного, принятого ею за герцога, стихают, она спешит в зал, где находится большая жаровня, зажигает свечу и видит мертвое тело Маргариты.

— Давайте на минуту прервемся, — произнес Ленуар. — Если неведомый убийца сумел незаметно проникнуть в дом, почему он решил бежать через жилые этажи?

Приблизившись к столу, Николя протянул магистратам толстую пачку бумаг.

— Вот планы особняка Сен-Флорантен, в разрезе и в вертикальной проекции, начертанные господином Шальгреном, архитектором, спроектировавшим это здание. На плане первого этажа хорошо видно, что из кухни на улицу выйти можно только по внутренней лестнице, ибо, если воспользоваться служебным проходом, попадешь во двор. Эжени Гуэ женщина решительная, и вдобавок с юных лет служит семейству Сен-Флорантенов; преданность ее хозяевам не знает границ. В каждом человеке есть и хорошая, и дурная сторона, люди не бывают только плохими или только хорошими. Хорошее и дурное мирно в них соседствуют. Какие мысли начинают рождаться в голове горничной? Об этом можно только догадываться. Она полагает, что должна сделать все, чтобы спасти хозяина, чьей любовницей она, возможно, была в прошлом. Какое-то время она колеблется, но потом, предположив, что герцог уже успел покинуть особняк, бежит исповедаться герцогине де Ла Врийер, и та с присущей ей энергией начинает готовить контрнаступление. Женщины держат совет. Эжени Гуэ признается в том, что усыпила Жана Миссери. Неожиданно бессознательное состояние дворецкого начинает казаться им спасительной соломинкой. Они решают стащить его в кухню. Но мужчина слишком тяжел для двух женщин, и им приходится привлечь к делу нескольких слуг. Дворецкому наносят поверхностную рану, а чтобы придать сцене больше правдоподобия, пол вокруг тела щедро поливают кровью трех только что убитых кроликов. Герцог возвращается рано утром, но в котором часу — установить не удается из-за разнобоя в показаниях свидетелей. Он находит домочадцев в сильнейшем возбуждении. Никто не осмеливается напомнить ему об ужасных событиях прошедшей ночи. Герцогиня отправляется рассказать обо всем сестре Луизе от Благовещения, свояченице Жана Миссери.

— Но ведь вы сами долгое время считали герцога виновным!

— Разумеется, считал, и не без основания! Он ведь утверждал, что вернулся из Версаля. Особенно когда выяснили, что и в ту ночь, и в последующие, когда произошли еще три убийства, герцог не покидал Парижа; мы далеко не сразу сумели установить его алиби. Тем более, что когда я заметил под перчаткой деревянный протез и спросил его, куда делся королевский подарок, он не смог связно объяснить, украли его или же он его потерял.

— А предполагаемый убийца? Каким образом ему удалось бежать? Или он спрятался в доме? — почти любезным тоном спросил судья по уголовным делам.

— Чтобы проследить его путь, достаточно было пройти по кровавым следам, о которых я упомянул в начале своих разъяснений. Он бежал, спрыгнув с портала главного входа, куда он спустился с балкона второго этажа. Мимоходом заметим, что подобные упражнения способен проделать только молодой человек, и вдобавок очень ловкий.

— Последнее замечание, — произнес Тестар дю Ли. — Почему дворецкий отделался легкой царапиной? Если его хотели заставить расплатиться за других, логичнее было бы убить его.

— Сударь, вы только представьте себе, сколько всего пришлось пережить в ту ужасную ночь двум несчастным заплаканным женщинам, измышлявшим способ, как оправдать герцога. И они единодушно решили, что оцарапают дворецкого ножом. Они ведь не убийцы.

Генерал-лейтенант поднял руку.

— Пока, комиссар, все ваши доводы и выводы кажутся нам вполне приемлемыми. Остается выяснить, не держится ли представленная вами конструкция исключительно на вашем логическом мышлении и интуиции; заметьте, я не сказал «на вашем воображении». Разумеется, улик собрано немало и весьма убедительных, однако, чтобы мы поверили, что Эд Дюшамплан, предполагаемый убийца Маргариты Пендрон, является виновным как в преступлении, совершенном в особняке Сен-Флорантен, так и в трех других преступлениях, нам нужны доказательства или факты, достоверность которых легко подтвердить. Если говорить о двух последующих убийствах, а именно девицы для утех, чей труп нашли на берегу реки, и юной беглянки из Брюсселя, то в обоих случаях убийца действовал одним и тем же орудием. Следовательно, есть основания полагать, что речь идет об одном и том же человеке. Что касается четвертого преступления, то есть убийства Ансельма Витри, то в этом случае убийца воспользовался огнестрельным оружием. Господин комиссар, мы вас слушаем.

— Если говорить о девице Маро по прозванию Этуаль, — ответил Николя, — то я располагаю достоверными уликами, ибо Сыч…

— При чем здесь ночная птица?

— Господин судья по уголовным делам, без сомнения, не в курсе, — с едва заметной усмешкой ответил Ленуар, — что такой псевдоним избрал себе один из наиболее плодовитых газетных писак, а именно господин Ретиф де ла Бретон. Его беспутный образ жизни иногда вынуждает его добровольно помогать полиции, поставляя ей кое-какие сведения.

— То есть вы хотите сказать, что готовы закрыть глаза на некоторые его заблуждения?

— Разумеется, если это помогает раскрытию преступлений и поддержанию общественного порядка.

— Короче говоря, — продолжил Николя, — Сыч стянул туфельки с убитой девушки, точно такие, какие были надеты на Маргарите Пендрон.

— Не вижу ничего убедительного в том, что одни бальные туфельки похожи на другие бальные туфельки, — нетерпеливо произнес Тестар дю Ли.

— Тем не менее сходство бросается в глаза, — произнес Николя, указывая на стоящие на сундуке две пары туфелек. — Я понимаю сомнения господина судьи; к счастью, у меня есть еще одна улика.

Подойдя к сундуку, он развернул фрак нефритового цвета, украшенный поддельными камнями.

— Посмотрите на этот фрак, господа. Его с соблюдением надлежащей процедуры конфисковали из гардероба Дюшамплана-младшего. Если внимательно приглядеться, можно заметить, что на уровне бутоньерки в ряду поддельных камней голубоватого цвета не хватает одного камня.

Вытащив из кармана свернутый вчетверо клочок бумаги, он положил его на стол и развернул.