Выглядел Скобцов мрачным и невыспавшимся. Сидел на привинченном к полу стуле и растирал запястья, на которых были четко видны следы от наручников.

— Добрый день, Андрей Данилович. — Волин сел по другую сторону стола, достал из кейса бланк протокола допроса подозреваемого, заполнил первые графы. — Как вы себя чувствуете?

Тот пожал плечами:

— А как себя можно чувствовать в тюрьме? — Видно, вопрос Волина его задел. — Проведите здесь пару дней, сами поймете.

— Жалобы, пожелания есть?

— Ну что вы, — зло усмехнулся Скобцов. — Какие жалобы? Тут же настоящий рай на земле.

При упоминании «рая» Волин насторожился. Возможно, это было обычным совпадением, но ведь возможно и другое. Скобцов, поддавшись эмоциям, высказал то, что хранил глубоко в душе.

— Понятно. — Волин отложил ручку. — Андрей Данилович, ваша жена сказала, что вы увлекались эзотерической литературой. Давно у вас это хобби?

— Эзотерика? Понятия не имею, почему Татьяна это сказала. Никогда не увлекался религией вообще и неортодоксальной в частности. Я — атеист. Убежденный. — Скобцов покачал головой. — Если бы бог существовал, разве он допустил бы, чтобы невиновного держали в тюремной камере?

— Ладно, оставим. Зачем вы встречались с Третьяковым ночью с двадцатого на двадцать первое?

— Не понимаю, о чем вы, — пожал плечами тот.

— Банковская охрана записала ваш разговор. Тот, где вы просили Третьякова приехать к вам домой.

— Да вы что, издеваетесь, что ли, я не пойму? По-вашему, я похож на сумасшедшего? — оскалился Скобцов. — Мне едва удалось уйти от парней ТриТэ в банке. Полагаете, я стал бы приглашать его к себе домой? Черт! — Он повернул голову, уставился на обитую железом дверь. — Похоже, я напрасно понадеялся на вас. Надо было нанимать адвоката.

— Мы договаривались об объективном расследовании, — возразил Волин спокойно, хотя спокойствие это далось ему с трудом. — Чем я в данный момент и занимаюсь.

— Ну да, конечно, — усмехнулся жестко Скобцов.

— Давайте вернемся к показаниям. Что вы делали после того, как покинули казино?

— Что я делал? Я поехал к Светлане.

— А почему именно к Светлане? — Волин взял ручку, придвинул протокол. — Почему вы не обратились за помощью к жене?

— Потому что в тот момент я понял: Татьяна мне помочь не сможет.

21 Октября. Ночь. Скобцов

— Никогда бы не подумала. — Светлана задумчиво покачала головой. Глаза ее сузились, на скулах четко проступили желваки. — Да если бы не папа, Третьяков сейчас был бы обычным ментом на пенсии. Сидел бы в какой-нибудь развалюхе под Урюпинском и сажал бы на трех сотках картошку. Папа привел его в банк, дал работу, деньги. Третьяков получил возможность жить. Нормально есть, пить, спать. Ездить на красивой машине, хорошо одеваться. — Она потянулась за телефоном, маленькой сотовой «Моторолой». — Сейчас я позвоню отцу и все ему расскажу. Он как-нибудь решит эту проблему.

— Стоп. — Андрей накрыл ее руку ладонью. — Подожди. Твой отец, конечно, решит проблему с Третьяковым. В этом я не сомневаюсь. А как насчет меня?

— Что насчет тебя? — не поняла Светлана. — Не станет Третьякова, не станет и проблемы.

— Подожди. Ты, наверное, забыла, что на меня теперь повесят убийства этих шести девушек. Я вовсе не горю желанием сесть в тюрьму за то, чего не совершал.

Светлана задумалась. Наконец она убрала руку от телефона.

— Что ты предлагаешь?

Скобцов достал из-под пиджака папку, раскрыл ее. Первым лежал документ, подписанный членами кредитного комитета.

— Если ты расскажешь обо всем отцу сейчас, он уберет Третьякова, приедет утром в банк и устроит скандал. Правильно?

— Не знаю. — Светлана пожала плечами. — Наверное.

— Можешь мне поверить, что так и произойдет. Третьяков не дурак. Он сделает вид, что ни о чем даже не догадывался, предложит проверить мой кабинет. И в сейфе обнаружится подлинная бумага.

— Постой. — Светлана нахмурилась. — Если подлинная бумага в сейфе, то что это такое?

Она указала на сделанную Андреем копию.

— Это копия. Я должен был оставить подлинник в сейфе, на тот случай, если Третьяков захочет проверить, известно ли мне о сути их плана.

— Но старик…

— Они не могут знать наверняка, что именно рассказал мне старик. Мы же разговаривали в метро. Надеюсь, у Третьякова не хватило ресурсов оснастить «жучками» все поезда нашего метрополитена. Да и радиосигнал из тоннеля не проходит. — Андрей криво усмехнулся. — Единственная возможность проверить это — посмотреть, оставил ли я подлинник документа ростовчан в сейфе. Так вот, заглянув в мой сейф, Третьяков убедится, что подлинный договор на месте. Он поймет, что я ничего не знаю об ограблении, стало быть, и бояться им нечего.

— Но ведь есть и фальшивый документ? — спросила Светлана, указывая на подписанную бумагу. — Он-то никуда не денется.

— Конечно, только документ этот на подпись членам кредитного комитета давал я. Значит, и ответственность ляжет на меня. Как я смогу доказать, что фальшивку изготовил ТриТэ?

— И что теперь делать?

— Все очень просто. Я попытаюсь скопировать подписи членов кредитного комитета на изготовленную мною копию. Ты будешь свидетелем того, что я это делаю по собственной инициативе и совершенно добровольно. Без малейшего принуждения со стороны твоего отца или кого-либо другого. Деньги уйдут на счета ростовчан. Скорее всего и ТриТэ не сам станет прятать деньги. Он ни черта не смыслит в банковском деле. Это должен сделать последний член группы. Я попробую засечь его в тот момент, когда он выйдет на фальшивый счет.

— Думаешь, это сработает?

— Трудно сказать. Но мне терять нечего. Твой отец сохранит свои деньги. В проигрыше останутся только ТриТэ и компания.

Светлана подумала, кивнула:

— А как ты планируешь пронести этот документ в банк? Третьяков наверняка предпримет определенные меры безопасности.

— Об этом я пока не думал. Но какой-то выход найти можно. Безвыходных ситуаций не бывает.

— Вообще-то, — если ты мне доверяешь, конечно, — я могла бы отнести бумаги. Мне-то Третьяков ничего не сделает, — предложила Светлана.

Андрей прошелся по комнате. Остановился у окна, осторожно отодвинул занавеску, осмотрел переулок. Никого. Нет, добираясь до дома Чернозерского, Андрей периодически проверял, нет ли «хвоста», но осторожность не помешает.

— Допустим. — Он повернулся. — Ты придешь в банк. Попытаешься отдать папку. И тут это дело замечает ТриТэ. Он, конечно, поинтересуется, каким образом документы оказались у тебя. Что ты ответишь?

— Не знаю. — Светлана подумала. — Хочешь еще кофе?