Так это было красиво, что все страхи покинули Эйлию. Она глядела на сполохи, пока они не побледнели, оставив небо звездам и заходящей полулуне. Не удивительно, что элей считали себя божественными, раз жили так близко к небу, жили здесь, на вершине горы, так высоко, как только могут жить люди, и только крылатые создания, птицы или драконы, могут подняться выше. Ей вспомнились легенды о крылатых кораблях элеев и рассказы Мандрагора о путешествиях верхом на ручных драконах. О, был бы сейчас летучий корабль или ручной дракон, чтобы поднять ее в это сияющее небо!

Поглядев на снег, Эйлия увидела, что у нее не одна тень, а две: нечеткая тень от луны и еще одна, еле заметная. Конечно, вторая — от Утренней звезды. Сине-белое сияние Арайнии сегодня соперничало с неполной луной. Эйлия глядела, завороженная, переводя глаза от еле уловимой звездной тени на эту планету и обратно.

Но Утренняя звезда снова навела на мысль о Лорелин. Эйлия огляделась. На снегу не было следов, значит, подруга ушла раньше, чем он выпал. Лишенные крыш развалины лежали в полной тишине. Эйлия неуверенно зашагала по белому ковру снега в безмолвных комнатах и коридорах, одна под высоким молчанием неба.

— Лорелин, Лорелин! — позвала она тихо и осторожно.

Ответа не было. Не могла девушка пойти в пещеру вслед за мужчинами? Такой безумный непредсказуемый поступок был бы вполне в ее духе. Эйлия замедлила шаг, взглянула в сторону темного входа, где днем скрылись мужчины. Ей совсем не понравился его вид. «Не могу я туда! — подумала она, охваченная страхом. — Не могу!»

Минуту она стояла, дрожа в нерешительности. Так хотелось снова услышать голоса своих спутников, ощутить их дающее уверенность присутствие. Они поймут, что делать с исчезновением Лорелин, они вернутся и снова возьмут все на себя, и все опять будет правильно. Она больше не будет одна…

Эйлия вернулась к своей свече и подобралась к отверстию пещеры, заглянула. Там начинался подземный ход, и она вошла, прикрывая рукой свечу, и шла до того места, где ход разделился на два.

Каменная лестница могла вести только к лунным вратам. Туда они не пошли бы. Поколебавшись, Эйлия выбрала коридор, ведущий круто вниз.

Она ни за что не могла бы потом сказать, сколько времени спускалась. Один раз она тревожно позвала: «Дамион! Дамион!» Но крик отразился эхом от стен и затих в темноте. Эйлия всегда побаивалась темноты, еще с самого детства. Сейчас она шла в глубины горы, и рука со свечой дрожала, отбрасывая на стены пляшущие тени…

«Ну-ка успокойся! — Эйлия закусила губу. — Бояться совершенно нечего!»

Когда она уже была уверена, что достигла самых корней горы, коридор кончился, и она оказалась в широком зале. С тревогой она заметила, что огонек свечи горит очень тускло. Как же это она не взяла с собой запасную? Если она сейчас не найдет Дамиона с Йомаром, свеча погаснет, и она окажется в полной темноте…

Она ходила туда и обратно по бесконечным коридорам, выкрикивая имена спутников. Наконец она вышла по одному из коридоров к устью какого-то грота и заглянула туда, а потом отпрыгнула назад, чуть не уронив свечу.

Ей случалось читать о пещерах сокровищ, но реальность превзошла ее воображение. Робкий огонек ее свечи блестел на золоте и серебре, горел в сердцах ограненных камней. Она осторожно вошла в обширный зал, пошла от груды к груде, перебирая руками монеты и драгоценности, хотя ничего не клала в карман. Не ценность сокровищ ее манила, но просто присутствие таких редких и красивых вещей в таком ошеломляющем изобилии.

«Были они здесь до меня? Видели это?»

— Дамион! Йомар! — позвала она.

Ответа не было, только глухое молчание. Эйлия двинулась вперед, вытягивая перед собой свечу… и споткнулась об догоревший факел.

Подсвечник выпал из ее рук, с гулким жестяным звуком стукнув по полу. Огонек вспыхнул лихорадочно, затрепетал и потух.

Темнота нахлынула как наводнение, а с ней ужас, какого Эйлия не ведала в жизни. Один из первейших страхов детства стал явью: она заблудилась, одна и в темноте. В эти страшные секунды она отчаянно звала Йомара и Дамиона, а потом перестала, испугавшись эха, порожденного ее голосом. Как ей теперь добраться до коридоров, до этой каменной лестницы в непроглядной тьме?

— Дамион, Дамион, услышь меня, прошу! — крикнула она. Она не ожидала ответа — и его и не было.

Потом глаза привыкли к темноте, и Эйлия поняла, что в этой камере не совсем темно. Мрак пронизывал еле заметный бледный свет. Как будто свет звезд — проникший, наверное, в эту глубину через какую-нибудь трещину в высоком своде. Но тут она заметила, что свет идет не сверху — скорее эти лучи исходили из-за большой груды сокровищ.

Эйлия стала двигаться туда, инстинктивно стремясь к свету. И когда нашла его источник между грудой и стеной, то забыла обо всем на свете.

Дыра как будто меньше ее ладони уходила в каменный пол — в самую ткань мира. Из этой крошечной отдушины лились потоки белого сияния, будто вихри из царства чистых лучей вне материального мира, из вселенной света. Эйлия ахнула и отшатнулась, моргая. Секунду она ничего не видела, ослепленная лучами, кроме фиолетового пятнышка, как бывает, если случайно взглянешь прямо на солнце.

Круглое пятнышко. Круглый небольшой предмет. Да ведь это…

— Камень! — выдохнула Эйлия.

Она осмелилась взглянуть еще раз, и свет будто изменился, стал тише, мягче, и теперь можно было смотреть и не слепнуть на этот круглый предмет и его сердце.

Это была драгоценность, шар с многими гранями, сделанный из прозрачного, как вода, кристалла. В центре его горела капля белого света, будто звезда в сияющем ореоле, и оттуда шли потоки лучей. Как сама Трина Лиа, это был предмет Земли и Неба — камень и звездный свет. Лучи его отражались на других камнях сокровищницы, повторялись в их сердцах, и Эйлии стало казаться, что она стоит в окружении звезд тысячи разных цветов. Девушка протянула руку к кристаллу — и отдернула ее.

— Нет, — шепнула она. — Нет, я не могу, не могу!

Ее била дрожь. Она не боялась, что Камень Звезд сделает ей плохо — она боялась вреда, который сама может ему причинить своим неумелым неразрешенным прикосновением. Ей вспомнились драгоценные реликвии в святая святых храма, обратившиеся в прах при вторжении путников. Наверняка ее рука осквернит и замарает это сверкающее чудо.

Обернув руку полой плаща, Эйлия этой импровизированной перчаткой осторожно потянулась к лучистому камню.

Сам Камень осветил ей обратную дорогу по длинным туннелям и лестнице, бросая неземной свет вокруг. Он не терпел мрака, он посылал ищущие лучи в каждый темный угол и во все трещины, мимо которых она проходила, рассеивая тени, а вместе с ними и страхи самой Эйлии. Как будто она теперь была не одна, но с ней было что-то живое и сильное. Сердце ее пело, когда она вышла к развалинам.

— Я нашла его, нашла Камень Звезд, — шептала она. — И он настоящий, он именно такой, как мне виделось… и даже больше того.