Такое упущение со стороны британского флота, имевшего за собой значительное превосходство в силе, едва ли можно не признать постыдным, и как тогда, так и теперь оно требует исследования породивших его причин. Шум, поднявшийся в то время при общей панике и разочаровании, давно уже прекратился, но самый случай все же представляет богатое поле для исследования того, насколько диспозиция флота Канала соответствовала здравому пониманию основных начал военного искусства.

Всякому, кто даст себе труд подумать об этом, станет очевидным, что для флота, имеющего своей задачей расстраивать замыслы неприятельского флота, нельзя найти другого более подходящего места, чем непосредственно перед портом, из которого должна выйти наиболее сильная неприятельская часть. Коль скоро неприятель уйдет, и место назначения его останется неизвестным, то выбор положения, которое следует при этом занять, становится уже делом предположений и догадок. Их можно, пожалуй, отнести к проницательности, в случае, если они оправдаются, но все же они не могут оправдать первоначальной ошибки в диспозиции, если только ее можно было избегнуть. Было бы утомительным приводить новые примеры, но можно сослаться на два из них, описанные в этом сочинении, а именно на положение Бридпорта после прорыва Брюи в 1799 году и на положение Нельсона после прорыва Вильнева в 1805 году. В последнем, однако же, случае адмирал не только имел уважительные основания не крейсировать перед Тулоном, но даже прямо обязан был не делать этого.

Подобного рода затруднение представилось и в конце 1796 года. Как правительству, так и адмиралу, начальствовавшему над флотом Канала, было известно о шедших в Бресте приготовлениях к большой экспедиции, в которой, как можно было опасаться, могли принять участие и испанцы. Относительно непосредственного объекта подготовлявшихся враждебных действий существовало некоторое разногласие: по слухам, усердно распространявшимся французским правительством, то могла быть Португалия – союзница Великобритании, или Гибралтар – ее аванпост, или же Ирландия – подвластная ей страна. Достоверно же было известно лишь одно – что наиболее несомненная и самая крупная из составных частей экспедиции находилась в Бресте. Туда стягивались войска и там же производилась погрузка на суда оружия в количестве, значительно превышавшем потребность в нем экспедиционных частей,[85]что указывало на ожидание содействия со стороны жителей местности, избранной для высадки.

Условия эти вызывали, очевидно, необходимость в принятии следующих трех мер: 1) перед Брестом следовало содержать морскую силу, превосходившую наличную силу неприятеля; 2) так как в виду опасности, грозившей со стороны сильных западных штормов, тяжелые корабли должны были держаться в открытых водах Канала, то перед портом следовало иметь передовую эскадру, сформированную из более легких судов, и настолько сильную, чтобы она могла удержать свое место в случае выхода неприятеля и затем не терять его из виду при его дальнейшем движении; 3) так как в Ирландии опасности подвергались несравненно более важные интересы, чем в каком-либо ином месте, то правительство и должно было поручить ее особенной охране адмирала в случае потери им из виду неприятельского флота. Первая из этих мер отвечает главному стратегическому требованию, осуществлению которого должны были способствовать остальные мероприятия стратегического характера. Вторая мера – тактическая по своей сущности – относится к распределению сил на месте, выбранном по стратегическим соображениям. Наконец, третья мера указывает альтернативу – вторую оборонительную линию, к которой должен был бы отступить флот в случае, если бы первая была прорвана.

Флот Кольпойса, в пятнадцать вымпелов, не был, конечно, сильнее французского флота. Он мог считаться достаточным для того, чтобы расстроить экспедицию в случае встречи с ней, но он не был в состоянии нанести ей решительного удара, которого между тем настоятельно требовали политика и интересы Великобритании. Кроме того, ни одна воинская часть не представляет собой безжизненного тела, которое, будучи поставлено на место, остается неизменным в течение целого ряда лет. Она походит на живой организм, нуждающийся в ежедневном питании, подверженный непрерывному изнашиванию и требующий столь же непрерывного возмещения потерь. Если помещение перед Брестом надлежащей силы отвечало главному стратегическому требованию, то содержание ее там вызывало целый ряд второстепенных стратегических мероприятий, известных в военно-сухопутном искусстве под общим термином: «установление коммуникационной линии». С судами происходят несчастные случаи, они изнашиваются и терпят аварии, на них расходуется вода и провизия, команды их подвержены убыли от болезней и, кроме того, нуждаются в отдыхе, доставляемом периодическими посещениями порта. Коммуникационная линия, о которой идет речь, не подвергалась опасности со стороны французов, но она могла пострадать из-за недостатка предусмотрительности и от своей чрезмерной длины, и она действительно страдала от обеих этих причин. Возобновление такого отряда, какой был у Кольпойса, могло происходить двояким образом: он или мог быть целиком сменен равночисленным отрядом и затем уйти домой, или же постоянно пополняться свежими судами, причем старые суда уходили бы на отдых в арьергард. Едва ли нужно говорить, что последний способ гораздо предпочтительнее, так как при нем поддерживается непрерывность в деятельности и управлении, нарушаемая при первом способе. Сверх того, по первой системе в порту предполагается присутствие эскадры, равносильной с крейсирующей, т. е. резерв одинаковый с действующей частью. Такое нелепое соотношение находится в противоречии с основными началами военного искусства и требует разделения наличной силы на две части, предназначающиеся даже не для взаимной поддержки, а лишь для смены друг друга.

Флот, выполняющий обязанность, подобную той, какую нес под Брестом английский флот, должен быть настолько многочисленен, насколько допускают это средства страны, и кроме того, он должен быть снабжен резервом, рассчитанным таким образом, чтобы путем непрерывных смен предотвращалось всякое ослабление судов передовой линии, могущее произойти от изнашивания материальной части или же от израсходования припасов. Расположение этого резерва составляет, очевидно, дело чрезвычайной важности. Он должен находиться возможно ближе к главным силам и притом при парусных судах должен быть помещен благоприятно в отношении к господствующим ветрам, ибо противный ветер не только влечет за собой потерю времени, но часто может повести еще и к упущению удобного случая. Так именно и было здесь: свежий восточный ветер, благоприятный для перехода из Портсмута в Ирландию, был бесполезен для судов Бридпорта, так как они не могли справиться с трехмильным расстоянием, отделяющим Спитхэд от Св. Елены. Близость адмиралтейства не составляет также решающего условия при выборе места для резерва, хотя и можно принять, что адмиралтейства должны быть располагаемы сообразно с вероятными театрами военных действий. Адмиралтейство является, наоборот, последним местом, куда можно послать судно из действующей части. Морские офицеры знали тогда, как знают и теперь, что в адмиралтействах суда обращаются в своего рода инвалидов, пользующие которых доктора, подобно некоторым лицам других профессий, ради увеличения своей практики, поддерживают болезненное состояние своих пациентов. Хороший резерв – это одно, а судно, требующее исправления портовыми средствами, – совершенно другое, и не следует содействовать смешению этих разнородных предметов расположением резерва в самом адмиралтействе или же близ него. Собственно говоря, резерв должен представлять собой лишь ту часть действующей силы, которая для пользы дела находится в данное время на отдыхе, сохраняя свою полную готовность.