– Да нет, с моим темпераментом все в порядке. Произошло нечто странное. Я хотел рассказать вам, Джуффин, да запамятовал. Я ведь не рассердился и не испугался, какое там. Хотя понимал, что в сложившихся обстоятельствах это необходимо. Но горбун был такой комичный со своим дурацким тесаком и глупой индюшачьей удавкой! И я решил пошутить. Ну, я подумал, что после всех этих слухов о моей ядовитой слюне он может испугаться и обычного плевка. Хорошо, что меня раньше не потянуло на такие шуточки!

– Ты это серьезно, Макс? – Джуффин уставился на меня самым ужасающим из своих ледяных взглядов. Через секунду он устало вздохнул. – Да, разумеется, ты не шутишь. Выходит, не один ты можешь ошибаться. С другой стороны, это неплохо, что вопросы жизни и смерти не зависят от твоих ненадежных эмоций. Ты всегда опасен. Всегда – значит, всегда. Хорошо, что ты теперь это знаешь. Будем принимать жизнь такой, как она есть… Вы еще не передумали насчет паштета, ребята?

Мы с Мелифаро дружно помотали головами.

– Какое кокетство! Хотите, чтобы я поверил в вашу тонкую душевную организацию? Может, вы еще и на отдых попроситесь?

– И не подумаю, – гордо заявил я. – Особенно, если вы доверите мне вернуть на место то, что находится в вашем кармане.

– Ну уж нет! Той порции, что ты уже в себя влил, хватит до послезавтра. – Джуффин очень старался быть грозным начальником. – Ладно, на том и порешим. Твое счастье, Мелифаро, можешь идти домой. И вам, сэр Шурф, не помешает отдохнуть. Этот грешный Конец Года всех измотал. Всех, кроме сэра Макса, так что пусть идет дежурить. Ясно, герой?

Джуффин так выразительно посмотрел на меня, что я понял: предстоит еще кое-что интересное.

– Тогда я пошел.

Вставая из-за стола, я кое-что вспомнил и ехидно улыбнулся. – С тебя еще один обед, Мелифаро. Как я понимаю, в «Горбуне» с тебя не взяли ни горсти.

– У тебя одно на уме, – изумился Мелифаро. – Из-за одного стола еще не вылез, а уже за следующий норовишь. Тебя вообще хоть что-то интересует, кроме еды?

– Еще? Конечно! Меня очень интересуют сортиры. Как и моего лучшего друга, генерала Бубуту Боха. Он многому меня научил.

– Но это плохо, Макс, – печально сказал Лонли-Локли. – В Мире столько чудесных вещей. Вы никогда не увлекались чтением?

– И вы мне поверили, Шурф?! – возмутился я.

И с достоинством удалился под дружный хохот Джуффина и Мелифаро. Лишь у Лонли-Локли хватило выдержки пожелать мне хорошей ночи.

В кабинете меня настиг зов сэра Джуффина.

«Я не отпустил тебя домой, потому что мне нужно, чтобы ты попробовал заснуть сидя в моем кресле. Обязательно постарайся, хотя бы на рассвете. В остальном – делай, что хочешь. Отбой!»

Я был озадачен. Впрочем, спать мне пока все равно не хотелось. «Делай, что хочешь» – это звучало заманчиво. Я немного подумал и послал зов Меламори. На мое счастье она бодрствовала.

«Я очень сожалею, незабвенная. Мы закончили с этим дурацким делом, поэтому мой утренний приказ касательно забегаловок, кажется, теряет силу».

«Я знаю, Макс. Но может быть, у горбуна были сообщники? И сейчас они готовят “Короля Банджи” в моем любимом кафе на Площади Побед Гурига VII? А сэр Кофа пошел спать еще раньше, чем я. Так что, если вы меня вызовете…»

«Разумеется, я тебя вызываю. Соединенное Королевство погибнет, если мы немедленно не устроим проверку. А один я туда не пойду, очень боюсь темноты. Отбой, незабвенная. Жду!»

Я даже покрутил головой от восторга: как же все здорово складывается!

Меламори явилась через полчаса. И уставилась на меня весело и встревоженно, как могла лишь она.

– Только по освещенным улицам! – с улыбкой сказала Меламори. – Ой, а кто будет за вас… за тебя дежурить?

– Куруш, конечно. Кто же еще?

Буривух приоткрыл один глаз и снова нахохлился.

И мы пошли гулять по освещенным улицам. А где нам еще было гулять, скажите на милость? В Ехо, хвала Магистрам, вообще нет темных переулков.

– Я, наверное, жуткая зануда, Макс, – сказала Меламори, вцепившись, наконец, в рюмку со своим любимым ликером. – Я обещала вам… тебе, тьфу ты! Обещала, что разберусь, почему я тебя боюсь. Но я так ни в чем и не разобралась. И это, наверное, очень плохо. Потому что… – Она окончательно исчерпала свой словарный запас и мрачно уставилась в рюмку.

– Да чего тут разбираться, – усмехнулся я. – Просто я очень страшный! Не переживай, незабвенная, меня все боятся. И не делают из этого трагедию. И вообще, не надо тебе ни в чем разбираться. В таких делах люди просто спрашивают свое сердце и поступают, как оно требует.

– А у меня два сердца, – огрызнулась Меламори. – Одно храброе, а второе – мудрое. И они хотят совершенно разных вещей.

– Ну, тогда… – мне оставалось только пожать плечами, – тогда составь расписание. Пусть сегодня командует одно, а завтра другое. Все-таки выход.

– Ты торопишься, Макс? Зачем? Жизнь такая длинная. Так хорошо, пока не знаешь, что есть и что будет. А когда все уже произошло… что-то чудесное исчезает после того, как… Я не знаю, как объяснить!

– У нас разное воспитание, незабвенная. – Я снова пожал плечами, уже который раз за вечер. Беседа с этой милой леди оказалась хорошим поводом сделать гимнастику. – Я-то как раз предпочитаю определенность. Хоть какую-то!

– Проводи меня домой, Макс, – внезапно сказала Меламори. – Я переоценила свои возможности… во всех отношениях. Не обижайся, ладно?

– Какие обиды? – я встал из-за дурацкого маленького столика. – Может быть, мы просто можем делать это немного чаще? Я имею в виду совместные прогулки. Пока твои два сердца будут выяснять отношения между собой, я мог бы быть немножко счастлив.

– Конечно! – обрадовалась Меламори. – Если это вас… тебя… не раздражает. Я имею в виду, что прогулки – не совсем то, чего обычно хочется людям от тех, кто им нравится. Я-то, как раз – досадное исключение из этого правила.

– Когда я был молод и жил очень далеко отсюда, – тоном тысячелетнего старца продекламировал я, извлекая из плетеного кресла эту милую сумасшедшую женщину, – у меня иногда бывали трудные времена. Скажем так: порой у меня был всего один пирожок, в то время как мне хотелось съесть целый десяток. Но я никогда не выбрасывал этот единственный пирожок под тем предлогом, что я хочу гораздо больше. Я всегда был практичным парнем, Меламори.

– Я поняла, Макс. – Она улыбнулась. – Вот уж никогда бы не поверила, что вам когда-то приходилось обходиться одним пирожком.

– До сих пор приходится, как видишь. В некотором смысле… Пошли уж, чего мы тут топчемся? Ты же стоя спишь.

– Сплю! – покорно согласилась Меламори.

И я повел ее домой.

Дело зашло так далеко, что на прощание мне достался звонкий детский поцелуй в щечку. «Не стоит обольщаться, – подумал я, – наверное, леди спросонок решила, что я – ее папочка!» Но голова кругом шла от счастья. Никакая дыхательная гимнастика тут не помогала.