— Что он там писал про гравийный карьер сквайра? Пытался и его прихватить по сходной цене?

— Нет, это просто письмо из лондонской юридической фирмы в ответ на его письмо от имени клиента. Должна существовать и копия, но я ее пока не нашел.

— Как тут вообще можно что-либо отыскать? — пробурчал Хемингуэй, глядя, как Харботтл роется в груде бумаг на столе. — О чем там речь?

— Похоже, у Уорренби был клиент, зарившийся на гравий, вот он и наводил для него справки.

— Чем только не увлекаются люди!

— Господи! — вздохнул инспектор, отчаявшись найти нужное письмо. — Я его отложил, чтобы вам показать, но оно куда-то завалилось. Клиенту, ясное дело, требовалась лицензия.

— Где ваше терпение? — усмехнулся Хемингуэй. — При чем тут лондонские юристы? Я думал, что поверенный у сквайра — Драйбек. Так мне сказал начальник полиции.

— Об этом мне ничего не известно, сэр. Вот!

— Нашли?

— Копия письма Уорренби! Попала не в ту стопку. Прошу, сэр!

Хемингуэй стал читать, а инспектор продолжил поиски.

— Письмо двухлетней давности. Но вы правы, Хорас: у него был клиент, интересовавшийся гравийным карьером сквайра. Он узнал, что они те самые люди, к которым следует обращаться, и с радостью бы… И так далее. Мне что, до завтра здесь находиться, Хорас?

Инспектор бросил на него негодующий взгляд:

— Вы сами накрыли это письмами, которые читали!

— Хотите преуспеть в жизни — научитесь сваливать ответственность на других, — проговорил Хемингуэй и стал читать письмо дальше. — Они были готовы к сделке, но я не пойму вот это, о пожизненном владении… Лицензия должна была представлять собой по согласию с пожизненным владельцем — вижу, это сквайр! — нечто вроде майората. Все деньги шли этим людям за пропорциональное распределение между пожизненным владельцем и доверительными собственниками. Как интересно! Это все?

— Да.

— Письма от безымянных клиентов?

— Нет. Поэтому я и решил показать вам эти два. Выглядит так, будто предложение не имело продолжения. Может, сквайр отказался от сделки и между ним и Уорренби возникла неприязнь? — медленно произнес Харботтл, хмурясь.

— Тогда Уорренби решил добывать для своего клиента гравий втихаря, а сквайр всадил в него пулю? Хорас, вы меня удивляете!

— Или у вас возникли такие подозрения? Знаю, безумие заразительно!

Хемингуэй засмеялся:

— У меня есть занятия получше, чем выслушивать ваши версии. Продолжайте, вдруг что-нибудь раскопаете? Хотя сомнительно… Я пришлю вам в помощь молодого Морбаттла.

— Вы не увозите его в Торнден, сэр?

— Нет, Морбаттл мне не нужен. Он в вашем распоряжении, Хорас.

— Вот радость! — буркнул инспектор, затравленно глядя на ожидающие его горы бумаг.

Покинув его, Хемингуэй вернулся в участок. Сержант Карсторн еще не возвращался из Торндена, но у дежурного были для старшего инспектора новости.

— Сообщение для вас, сэр! — весело доложил он.

Хемингуэй уставился на него:

— Живо выкладывайте! Зачем мне ваши усмешки?

— Прошу прощения, сэр. От мистера Драйбека! — доложил сержант.

— Другое дело! Что ему надо?

— Попросил меня передать вам это, сэр, причем осторожно. Находка сделана рядом с местом преступления, в высокой траве около кустов утесника. Он огорчился, не застав вас, сначала хотел вернуться позднее, но я сказал, что мы не ждем вас до вечера.

— Вы перспективный сотрудник, — похвалил Хемингуэй. — Что он нашел? Шпильку для волос, принадлежащую, по его мнению, мисс Уорренби?

Сержант, доставший из ящика у себя над головой маленький предмет, завернутый в льняной носовой платок, поднял голову.

— Сэр, вы почти угадали, — сказал он, разворачивая платок. — Но, оставляя это мне, мистер Драйбек попросил обратить ваше внимание на инициал.

— Ясно, — проронил Хемингуэй, с отвращением глядя на компактную пудреницу из розовой пластмассы с буквой М, выложенной из поддельных рубинов на крышке.

— Он добавил, — продолжил сержант, подбирая слова, — что делать выводы не его дело, он предоставляет это вам.

— Как предусмотрительно! Предвкушаю выражение на лице сержанта Карсторна, когда он узнает, что проглядел это при поисках гильзы! Повесьте-ка перед участком объявление, что найдена ценная пудреница. Наверняка это подарок девушке от ухажера, и она захочет вернуть его.

— Вы серьезно, сэр?

— Конечно! Или вы решили, что я возьму ее себе?

— Честно говоря, я усомнился, что мисс Уорренби могла пользоваться такой пудреницей, — признался сержант.

— Ни одна юная леди вроде нее не стала бы ей пользоваться. Дешевка!

— Но инициал… Однако вам виднее, сэр!

— Как вы думаете, у скольких девушек в Беллингеме имя начинается с М? Пудреницы не было в кустах, когда там шарил Карсторн с компанией, не было ее и когда Фокс-Хаус посетил я. Зато я знаю, что происходило на выгоне позднее: там томились зеваки! Даже при мне побывала какая-то парочка: я их видел. Уже к вечеру воскресенья об убийстве должен был пронюхать весь город. Представляю, каково было бедной мисс Уорренби наблюдать всех этих праздношатающихся! Более того, она не пользуется пудрой! А даже если бы она пользовалась пудрой, то где девушки держат пудреницы? В сумочках! Одно могу сказать: если вы воображаете, будто, перед тем как застрелить дядюшку, мисс Уорренби пудрила носик, то вам прямая дорога к психиатру!

— Так точно, сэр! — отчеканил сержант с улыбкой.

— Если это платок Драйбека, отдайте его ему. А вот и Карсторн. Ну, как?

— Я привез три ствола, которые вы заказали, сэр.

— Молодец! Какие-нибудь проблемы?

— С мистером Эйнстейблом и в «Кедрах» — никаких. Эйнстейбл понял, зачем нам его винтовка, и не возражал. Она хранилась в летнем домике, чтобы Экфорду, агенту сквайра, не приходилось каждый раз ходить через хозяйский дом. Сквайр сам меня туда отвел. Не стану утверждать, что ружье не могли сначала оттуда забрать, а потом вернуть. Хасуэлл-младший завернул свое ружье в мешковину и попросил мать отдать его нам, если мы за ним явимся. Он сам взял его из шкафа в чулане, сэр. Это мог бы сделать любой из теннисистов, а потом спрятать — хотя в последнем я сомневаюсь.

— Что с оружием Линдейла?

— Оно тоже у меня, сэр. Он был недоволен: заявил, что никто не мог бы взять оружие без его ведома. Проблема возникла не с ним, а с миссис Линдейл. Когда я приехал, хозяина не было. Миссис Линдейл послала поденщицу за мужем на ферму, хотя я объяснил, что хочу всего лишь проверить оружие. Она вела себя враждебно — думаю, от страха. Принялась нападать на меня — сами знаете, как ведут себя женщины в подобных ситуациях. Но стоило появиться мужу, она притихла. По-моему, они очень друг к другу привязаны. Муж сказал, что я могу забрать ружье, но он будет чрезвычайно нам обязан, если мы больше не станем тревожить его супругу, потому что она сильно нервничает и такие события, как убийство, ее огорчают.