Уильям поджал губы.

— Не сделаю? Как быстро ты все забываешь! Здесь, на Катонге, законы устанавливаю я. Ты останешься со мной.

От этих слов Силвер словно оцепенела. Когда она поднесла ко рту бокал с вином, чтобы сделать еще один глоток, ее пальцы дрожали.

— Почему? Почему ты хочешь держать меня здесь против моей воли?

Уильям улыбнулся, его темные глаза стали жесткими.

— Мы оба знаем почему, Салина. После твоего… путешествия… с майором ты должна понимать это лучше, чем раньше. В каком-то смысле я даже ему благодарен.

— За что?

Его взгляд скользнул по ее лицу, задержался на груди.

— Мне совершенно ясно, что ты больше не девственница. Хотя для меня это и прискорбно, но, думаю, теперь ты станешь податливее.

Силвер подняла на него полный ужаса взгляд.

— Ты понимаешь, что говоришь? — С каждым произнесенным словом ее голос становился резче. — Это же безбожно. Это неестественно. Какой мужчина может вожделеть свою собственную кровь и плоть?

Уильям бросил на нее задумчивый взгляд, как будто принимая какое-то неприятное для себя решение.

— Если это тебя успокоит, мы даже не родственники.

— Что?! Мы не… Ты говоришь, что ты — не мой отец?

— Я — не твой отец. Хотя нам не следует распространяться об этом.

— Я не верю тебе.

— Поверь, моя дорогая. Детали не важны. Ты — моя, Салина. А не Моргана Траска или кого угодно другого.

— Ты сошел с ума. — Она уже верила ему. По ней пробежала волна облегчения. Уильям не был ее Отцом! Или это была какая-то новая попытка ее соблазнить, на этот раз при помощи слов?

— Уверяю тебя, что я в абсолютно здравом уме. Как только ты согласишься стать моей любовницей, то обнаружишь, что твоя жизнь станет значительно легче. Я позабочусь о том, чтобы у тебя было все — любая одежда, любые украшения. Если ты захочешь, мы начнем путешествовать. В Европе я появиться не могу, но мы можем посетить Америку и восточные страны.

У Силвер закружилась голова. В то, что она сейчас услышала, было трудно поверить.

— А что с моим настоящим отцом?

— Твой ужин остывает, — ответил Уильям, намеренно игнорируя ее вопрос. — Этот гусь просто великолепен. — Он отрезал себе еще один истекающий соком кусочек и поднес к губам.

Силвер была не в состоянии проглотить ни крошки.

— Боюсь, у меня совсем нет аппетита.

Уильям отложил в сторону нож.

— Тебе придется поесть, Салина, иначе я буду вынужден наказать тебя за непослушание. Поскольку у меня к тебе уже накопилось много претензий, я думаю, что ты удовлетворишь мою просьбу.

Силвер ухватилась за стол, чтобы не упасть. Теперь она снова видела перед собой человека, которого знала очень хорошо, — холодного, безжалостного, грубого. Глаза Уильяма чуть поблескивали с другого конца стола в ожидании. Она знала, что он наслаждался своей грубостью и жестокостью. Его возбуждал чужой страх.

Силвер подняла вилку, подцепила зернышко кукурузы и сунула в рот. Она чуть не подавилась, но глоток вина помог справиться с кашлем.

— Вот так-то лучше, — торжествующе произнес Уильям, видя, что она ему уступила. — Твои… друзья прислали тебе свои приветствия, — сказал он.

Силвер облизнула губы, которые внезапно стали сухими.

— Куако и Делия?

— Они.

— С ними все в порядке?

— Куако пришлось попробовать плетей. Благодаря тебе. Твое своевременное возвращение спасло его женщину от такой же участи.

— Но у Делии скоро будет ребенок. — Силвер в волнении сжала лежащую на коленях салфетку. — Не собирался же ты бить ее?

Уильям холодно взглянул на нее.

— Я решил оставить этот вопрос до твоего прибытия.

— До моего прибытия?

— От твоей… любезности, Салина, будет зависеть судьба Делии. Ты, конечно, можешь решать сама, но знай, в конечном счете победу одержу я.

Силвер лишь молча смотрела на него.

— Боже мой, ты — чудовище!

— А ты, моя дорогая, самое очаровательное создание из всех, кого я когда-либо видел. Я хотел тебя, когда женщина в тебе еще только просыпалась. Я был терпелив, и совершенно напрасно. Предприми я нужные шаги раньше, ни одна из всех этих неприятных вещей не произошла бы. Ты уже привыкла бы к той жизни, которая тебе предназначена. Подумай, Салина, и смирись с неизбежным.

Силвер сидела, чувствуя, как ее охватывает дрожь. Кто этот человек, который все время изображал ее отца? Где ее настоящий отец? И где сейчас Морган?

— Заканчивай ужин, Салина. Наступает вечер, а на него я запланировал для тебя очень многое.

Его взгляд скользнул по ее груди, часто вздымающейся от волнения. Бессознательно Силвер взяла нож, лежащий перед ней рядом с тарелкой. Если бы только это был острый, зазубренный нож для разделки мяса, которым она когда-то угрожала Уильяму!

Многие годы этот человек лгал ей о том, кем он был, обращаясь с ней мерзко и мучая ее. Теперь, узнав правду, Силвер убила бы его без колебаний.

Ее внимание привлек шум у дверей. Она услышала громкие мужские голоса, звук разбитого стекла и быстрые шаги. Затем в комнату вошел Морган. Его рот был сжат в жесткую прямую линию. Свет люстры подчеркивал шрам на щеке, придавая ему угрожающий вид; его зеленые глаза, сверкали яростью.

— Морган, — прошептала Силвер, отодвигая стул и поднимаясь на ноги.

— Силвер! — шагнул к ней Морган; в его глазах читалась тревога. Силвер почувствовала, как на ее глаза наворачиваются слезы.

— С тобой все в порядке? — спросил Морган, заметив, как заблестели ее глаза.

— Теперь, когда ты здесь, да.

Рука Моргана нежно обняла ее за талию, и он привлек Силвер к себе:

— Все будет хорошо.

Силвер лишь кивнула; комок в горле не давал ей говорить.

— Где он?

Разыскивая графа, Морган направил взгляд на другой конец стола, из-за которого поднимался какой-то незнакомый ему человек с явно недружелюбными намерениями.

Отставив стул, Уильям медленно поднялся.

— Ну что ж, вы очень благородны. Я не могу сказать, что обвиняю вас в чем-либо.

— Дьявол, кто вы такой?

— Я надеялся, что Шеридан сможет убедить вас покинуть остров, это, конечно, и в интересах Силвер.

— Ноулес отправился лечить сломанную челюсть. Я хочу знать, кто вы такой и где я могу найти графа.

Силвер хотела вмешаться, но предупреждающий взгляд Моргана заставил ее прикусить язык.

Не ответив на его вопросы, Уильям повернулся к невысокому чернокожему слуге, который стоял возле двери.