– А теперь убей! – приказал вдруг он, жадным взглядом пожирая распластанного по земле человека.

– Убей, – эхом отозвалась я, указав химере цель.

Костяной хвост взметнулся в воздух. Короткий свист, и голова старого Ликаста покатилась по земле. «Прости, Дон, – мысленно повинилась я, пропуская мимо ушей многоголосый вскрик. – Но после того, что он тут рассказал, ты и сам бы его убил. А тебе репутация еще пригодится».

– Да не этого! – с раздражением воскликнул Лэнгли. – Убей урода!

– Ты! – Безумный, полный ярости визг перекрыл шум. – Ты специально! Ты ему подыгрываешь! Еще тогда, когда сюда притащилась!

Я недоуменно моргнула, уставившись на растрепанную тетку, в которой только при известной доле воображения можно было бы узнать свежеиспеченную вдову.

– Хочешь, чтобы твой любовничек стал тут хозяином?! – продолжала визжать она. – Ничего у тебя не выйдет! Наследник – мой сын! Мой! Этому уроду ничего не достанется!

Сообразив, что при всех своих усилиях чуть сама не подарила Дону самую нежелательную славу, какая только может быть, я резко развернулась и взрывной волной отшвырнула крикунью обратно в толпу.

– Глупые бездарки, – прошипела я.

– Так убей его, и все вопросы будут исчерпаны, – прищурился Ланг.

– Это неинтересно, – холодно отозвалась я и активировала щит. – Вот что интересно. Поразмыслив, я решила, что смогу навести порядок куда успешнее, чем вы, мой бывший лорд. В вас слишком много эмоций.

Я болтала не зря. Опешив от таких откровений, Лэнгли-Ланг упустил момент, когда еще, возможно, смог бы прорвать щит или хотя бы отдать приказ своим прихвостням. А в следующее мгновение ему стало уже не до приказов. Артефакты, вшитые под кожу, не находя подпитки извне, потянули на себя его собственный резерв. Закрывшись самыми мощными ментальными щитами, на какие только была способна, я неподвижно наблюдала, как артефакты один за другим начинают взрываться, расплескивая плоть и кости одинаково мелкими брызгами. Благо безумный артефактор настолько наполнил свое тело магией, что щит воспринимал эти ошметки как магические и не пропускал дальше своих границ.

С непроницаемым выражением лица я следила за тем, как теряют сознание женщины и давятся рвотой мужчины. И снова благодарила богов, что обладаю Зеленым даром некроманта. Именно он позволил мне еще до этого кровавого представления усыпить детей. Чары, конечно, не слишком нежные, и тошнить малышей будет после этого еще не один день, но, по крайней мере, они не увидели ни химеру, ни отлетающую в сторону голову Ликаста, ни то месиво, в которое превратился Лэнгли.

Опустив веки, я бросила такое же заклятие в Дона. Мне надо было увести отсюда осатаневших от крови радикалов. И бывший жених, второй раз за полчаса в порыве совершенно ненужного героизма нарывающийся на быструю и болезненную кончину, мне бы только помешал.

То тут, то там раздавались все более громкие возгласы:

– Тиссари! Темная леди тиссари!

Мне захотелось завыть от безнадежности и тоски. Вот тебе и надежды на спокойную жизнь после кончины бессмертного.

– Я жду вас в своем поместье, тисы, – холодно проговорила я. – В бывшем поместье Мэй, если у кого-то не хватает ума меня понять. Опоздавшие будут наказаны.

Я позволила себе еще один короткий взгляд вокруг, убеждаясь, что те, кому положено спать, – спят. «Прощай, Дон», – промелькнула в голове мертвенно-спокойная мысль. Но на этот раз я была к ней готова. На костяной шее химеры между двумя позвонками нашлось вполне уютное местечко, напоминающее седло. Я взлетела туда, помогая себе левитацией, и снова бросила в пространство перед собой:

– Не переношу непунктуальность. Как и всевозможную инициативу.

Химера взмахнула крыльями, закручивая потоками воздуха столбы пыли и мелкого мусора, и взмыла в воздух. А внизу уже вскакивали в седла напуганные моим представлением радикалы. Никто не желал стать опоздавшим. Я криво улыбнулась: по крайней мере, никому и в голову не придет тронуть обитателей поместья…

Господский дом в поместье Мэй почти не пострадал. Немного осыпалась кладка левого крыла. Но оно и без того бо́льшую часть времени стояло закрытым. А вот слуг и вообще кого бы то ни было не наблюдалось. Похоже, все разбежались, едва появились «мальчики» Лэнгли. Взглянув на часы, я убедилась, что, даже если теперь уже мои «мальчики» загонят лошадей, они все равно не появятся здесь раньше чем послезавтра к обеду. Любого любопытного одним своим видом отпугнет химера. В итоге у меня есть больше суток, чтобы подумать о своем поведении в тишине, покое и одиночестве.

Давненько у меня этого не было. Особенно не хватало уверенности, что «тишина, покой и одиночество» продлятся достаточно долго. «Неплохой повод порадоваться, если я вообще все еще способна на такие человеческие чувства», – криво усмехнулась я, шагая по коридору. Сквозняк из разбитых окон шевелил тонкие драпировки на стенах и играл портьерами. А мои шаги отдавались звонким эхом в гулкой тишине пустого дома.

Размышлять о том, все ли я сделала правильно, хотелось еще меньше, чем радоваться нежданному покою. И так стоило лишь прикрыть глаза, как перед мысленным взором возникала словно выжженная с обратной стороны века картинка: распластанный на земле Дон и его горящий ненавистью и отвращением взгляд.

– Ну не могла я тебе что-то объяснять… – пробормотала я себе под нос. – Да и зачем? Ну объясню. А толку? У тебя сын и вся жизнь впереди. А у меня руки в крови не по локоть, а по самые плечи, по мнению обывателей. Кто поверит, что за все время я убила только одного человека, твоего ублюдка-папашу? Я очень постаралась, чтобы не поверил никто… Ах да. Есть еще сомнительный титул темной тиссари и непререкаемый авторитет среди радикалов. Наверное, теперь бы Тори почувствовала себя удовлетворенной. Ее грандиозные планы сбылись.

Я поморщилась, усилием воли отгоняя бредовые мысли, и натолкнулась взглядом на дверь в спальню, когда-то принадлежавшую мне. «А почему бы и нет?» – подумала я, внезапно почувствовав навалившуюся на плечи усталость. Отдав приказ химере хватать любого, кто вздумает пройти дальше забора, и связав ее восприятие с магической сигналкой, я сбросила тяжелые сапоги и, снимая одежду прямо на ходу, поплелась в душ.

Тугие горячие струи слегка привели меня в чувство. По крайней мере, рыдать от жалости к своей несбывшейся жизни, уже второй по счету, мне наконец расхотелось. В принципе, в моих планах не изменилось ничего. Оставалось только распустить идиотских радикалов, предварительно хорошенько напугав, и я могла отправляться в добровольное изгнание куда-нибудь за границу. Любой малонаселенный городок стал бы мне убежищем. Вряд ли по всему миру знают в лицо местную очищающую. Скорее всего, если поискать, найдутся уголки, где и слова-то такого не слышали.

«В общем, все по плану. Минус Дон… – Я заскрипела зубами и, растеряв желание отмокать под душем, вышла, оставляя мокрые следы на дорогом ковре спальни. – Не думать о Доне. Он умер… Точнее, я для него умерла».