— Конченая пьянь, — зло заорала я, понимая, что и эту фразу кляп заглушит. — Что тебе надо?

— Тише, милая. Не вопи так. Портишь утреннюю идиллию, — пропел он, глядя на округу сумасшедшим взглядом. — Слышишь, как тут тихо и спокойно? Умиротворение, да?

— Пошёл ты, псих! — рявкнула я и боднула его раненной головой в плечо.

— Тише-тише, у тебя там кровит. Не рассчитал немного, но мы теперь квиты, — поверила, вспомнив жестокий удар, что вырубил меня, и тошноту, что не заставила ждать себя.

Застонала в кляп от безысходности, уткнувшись головой в сиденье.

— Что тебе надо? — проскулила я, поглядывая на притихшую Машу, которая подустала надрываться от плача.

— Знаешь, это место вчера мне стало роднее нашего дома. Тут как-то спокойнее, завершённые и тихо. Слышишь? — мужчина умолк, вслушиваясь в тишину кладбища, а после неестественно рассмеялся. — Точно. Ничего не слышно! Вот где жизнь! А там вот лежат и мама моя, и папа, и даже Леська, — на имени сестры его голос, зазвенел натянутой струной, и я довольно чётко ощутила его боль.

Всё из-за неё? Он до сих пор не может её отпустить?! С сожалением, посмотрела на мужчину.

— Нет, ты не гляди так, поняла? — потряс он пальцем перед моим носом. — Не надо меня жалеть. Я в порядке. Я нашёл способ их вернуть, а ты и мелкая пойдёте со мной. Леське нужна дочь, а мне там будешь нужна ты.

О, Господи, помилуй, взвыла я, поняв, что угодила в руки к психопату.

— Тихо-тихо, ну чего ты? — ладонь Славы нежно скользнула по волосам. — Это не страшно. Я никому не сделаю больно, милая. Мы просто уснём все. Сладким и вечным сном. Я всё продумал.

Брезгливо дернула головой, скидывая с себя его мерзкие ладони и закричала, что есть мочи. Помогите! Кто-нибудь! Умоляю! Но всё снова утонуло в кляпе, введя меня в отчаяние. Ярость переполнила берега, и я заорала на гада диким приглушённым матом. Мозг прыгнул от пощёчины.

— Заткнись! Ты в моём храме. Имей уважение…

Отчаяние опустилось вниз живота, и я зарыдала навзрыд, видя, как он завёл двигатель и вышел из салона. Закрутила головой, пытаясь понять его дальнейшие действия. Муж обогнул машину и залез в багажник. Что он там ищет? Лопату?! Чтобы закопать нас после? Заерзала в путах, стараясь ослабить плен рук, но кажется закреплено капитально. Маша на заднем сиденье вновь жалобно закряхтела. Всё хорошо, девочка, всё обойдётся, милая… Но пообещать ей свободу и спасение не могла. Мы здесь один на один с психом. Человек, которого считала когда-то самым мудрым и адекватным, сошёл с ума на фоне алкогольной зависимости и семейной драмы.

Машина покачнулась от резкого закрытия багажника. Я вытянула шею, глядя назад. Мужа не было видно, только его макушку, что маячила под автосредством. Что он делает? Мужчина резво встал на ноги, и я определила в его руках резиновый шланг. Что… Зачем он?

Слава вернулся вперед и с помощью автоматизации слегка приоткрыл ветровое окно на задней дверце. Вернулся на пару шагов и затолкал шланг в образовавшееся отверстие.

Боже мой! Угарный газ из выхлопной трубы, поняла я и в ужасе забилась на сиденье.

Слава вернулся в салон автомобиля, и я снова попыталась пустить в ход ноги. Правда, в этот раз получила жестокий удар по лицу. Мозг прыгнул, и я побоялась потерять сознание. Я отключусь, а "тихий убийца" без боя заберёт с собой меня и Машу. Слезы рекой бежали по щекам, а я умоляла мужа одним взглядом одуматься, прекратить и пожалеть нас.

— Это не больно детка. Да, может начать тошнить, но потом ты просто уснёшь. Потеряешь сознание. И всё. Не бойся.

Хватит! Очнись! Что ты творишь?! За что?! Все эти вопросы вновь заглохли в кляпе.

— Ну же, Жень… Мы столько пережили. Столько обид, боли и несчастий. Ты не устала от потерь? Не устала от постоянной борьбы за счастье и свою жизнь. А там… Там спокойно. Нет правил, нет обид и все те, кого ты любишь с тобой. Не предадут, не бросят и никогда не обидят.

Заткнись! Заткнись! Заткнись! Гнев и ярость мешались с плачем Маши. Газ из трубы шёл прямо на неё, а значит в эпицентре страшной опасности — маленькое и беззащитное дитя. Надо что-то делать. Хоть что-нибудь. Вновь взмолилась о помощи извне, но без толку.

— Зачем ты кричишь? Тут всё равно никто не слышит. Некому. Да и стекла глушат крики. Смотри сама, — и освободил мой рот.

— Помогите! Убивают! Сюда! Кто-нибудь… — завопила, что есть мочи под сочувствующую улыбку Славы. — Прошу тебя, Слава, прекрати. Ведь ты же не такой. Ты всегда был добрым и заботливым. Таким я впервые тебя узнала. Ты же не убийца!

— Конечно не убийца. Я освобождаю нас от дурного…

— Ты убиваешь нас! — крикнула в отчаяние. — Потому что я и Маша ещё любим эту жизнь и хотим жить. Называю тебе вещи своими именами! Какой тебе на хрен рай и встреча с близкими после убийства и самоубийства? Раскинь мозгами!

В эту секунду муж задумался, а после снова отпил из бутылки.

— Я не хочу здесь оставаться, Жень, — вдруг жалобно уронил он. — И тебя отдать Вольных не могу.

— Я ничья, поймите это уже наконец. Проще и правда умереть, чем выбирать между мужчинами, что никогда и в грош меня не ставили. У меня только один-единственный мужчина — сын!

Выкрикнув последнее, задохнулась в собственном страхе и эмоциях. Голова закружилась, и я откинулась на спинку сиденья, стараясь сохранять картинку ясной. Маша раздалась ещё большим плачем, явно от того же дискомфорта, что и у меня сейчас. Вот и начало тихой смерти.

— Прошу, Слава, — жалобно пискнула я. — Ты же неплохой человек. Олеся души в тебе не чаяла, и я раньше уважала и ценила тебя, как никого другого. Перестань, пожалуйста… Вернись к нам обратно. Остановись!

Слёзы рекой текли из глаз, а душа пала ниц перед грядущей кончиной. Неужели на этом всё? Я больше никогда не увижу сына, не прижму к себе, не услышу голоса. Как же страшно умирать! Если бы знала, что сегодня умру, то сделала бы всё возможное, чтобы оставить в Косте всю свою любовь.

Дернулась и в ужасе вскрикнула, когда лицо попало в его ладони. Впервые за столько месяцев обид и отчуждения ощутила ласку. Вскинула на супруга глаза, дрожа всем телом. Взор малахита, носивший черный окрас вдруг прояснился, став прозрачным и чистым. Невольно замерла, вспомнив красоту этих глаз.

— Прости меня, родная… Прости, если