Пройдя 16 верст, мы остановились на ночлег у подножья узкого кряжа, среди безводной и безжизненной местности. Длинные переходы по таким пустынным местностям, превосходящие 40 верст, мы обыкновенно разделяли на два. Взяв с собою воды для людей, выступали с ночлежного места в прохладное время около часу пополудни, а в жары не раньше 4 часов, и останавливались перед закатом солнца на ночлег, а другую ее половину проходили на следующий день с утра.

Опыт убедил, что такой прием значительно облегчает длинные переходы по безводным местностям и в жаркое время года оказывается безусловно необходимым. Ночных же переходов ученым экспедициям, понятно, следует избегать и предпринимать их лишь в крайних, исключительных случаях.

К северо-востоку от дороги эта мертвая пустыня представляет совершенную равнину, а к юго-западу покрыта столовидными высотами, увенчанными почти сплошь мелкими сопками. Среди этих малых высот резко выделяется плоская гряда Эмчек-кыр, простирающаяся с юго-запада на северо-восток. На ночлег наш маленький караван остановился у жалкого лянгера, сложенного из камней на берегу речки Чижган, текущей в узкой и каменистой балке.

Наши проводники уверяли, что пересеченную нами на пути от Нии до речки Чижган каменистую пустыню, простирающуюся с лишком на 40 верст по дороге, крайне трудно и рискованно переходить в жаркие летние дни. В такие дни поверхность ее, в особенности близ речки Чижган, раскаляется столь сильно, что жар на ней становится положительно невыносимым даже для привычных к нему туземцев, и они переходят ее в период жаров по ночам.

Действительно, темный цвет каменных обломков, покрывающих почти сплошь эту мертвую пустыню, должен немало способствовать чрезмерному нагреванию ее поверхности жгучими солнечными лучами под 36°50΄ северной широты, где наибольшая полуденная высота солнца достигает 76°40΄, и потому показания туземцев о нестерпимых летних жарах в ней заслуживают полного доверия.

Из узкой балки речки Чижган, загроможденной крупными валунами, мы поднялись на пустынную щебне-галечную равнину и, пройдя по ней версты 3, взошли на плоскую гряду Кэй-каш, простирающуюся почти в меридиональном направлении. Опустившись немного с этой гряды, караван следовал по равнине, потом по плоской высоте, покрытой песчаными наносами и склоняющейся постепенно к широкой долине речки Яик. Перейдя эту плоскую и каменистую долину, мы поднялись на предгорье Куньлуня, резко отличающееся своей природой от оставшейся позади пустыни.

Северное предгорье окраинного хребта представляет в этом месте высокую волнообразную равнину с весьма значительным падением к сопредельному северному саю, к которому она опускается в 20–25 верстах от подножья хребта небольшими увалами. Средняя абсолютная высота самого предгорья у подошвы Куньлуня близка к 9500 футам, а подножье его, граничащее с саем, возвышается от 6000 до 7000 футов над уровнем океана.

Предгорье покрыто местами небольшими отдельными горами и прорезано в северо-западном направлении многими узкими поперечными лощинами, а изредка весьма глубокими балками рек, выходящих из ущелий окраинного хребта. Почва предгорья песчано-лёссовая, а под лёссом на небольшой глубине залегают мощные конгломератовые толщи, обнажающиеся во всех глубоких балках. Преобладающие растения предгорья суть: белолозник и полынь, образующие повсеместно обширные насаждения. Кроме того, на нем растут в изобилии: кипец, карагана и изредка хармык. Полынью и кипцом питаются многочисленные стада овец, пасущиеся летом в горах Куньлуня, а зимой на его предгорье.

Верстах в 6 восточнее Яика протекает в глубокой балке речка Сугет, на которой мы остановились на ночлег у лянгера того же названия.

На следующий день, поднявшись из балки речки Сугет, мы продолжали путь по местности предгорья, покрытой пышным белолозником, полынью, кипцом и караганою. В ней встречались нередко мелкие лёссовые бугры, засыпанные тонким слоем песка, а по сторонам дороги видны были небольшие отдельные горы. В 10 верстах восточнее Сугета дорога пересекает глубокую балку речки Юлгун, в которую она спускается с запада по отлогому откосу, но подъем из балки на восток очень крут и только благодаря зигзагам дороги доступен для вьючных животных, которым, однако, необходимо давать при подъеме по этому крутому склону частые отдыхи.

От речки Юлгун до реки Толан-ходжа мы следовали по волнистой местности предгорья, прорезанной в восточной половине многими глубокими лощинами, направляющимися к северо-западу. Подошва Куньлуня на этой станции, как и на предыдущей, отстоит не далее 12 верст от дороги, но господствовавший в то время легкий пыльный туман не позволял нам отчетливо различать даже передовые горы хребта. Заметно было, что эти горы опускаются к предгорью весьма крутыми склонами.

После утомительного перехода в 30 с лишком верст по местности, изрезанной лощинами, мы спустились в весьма глубокую балку реки Толан-ходжа и остановились в ней на ночлег.

Глубина этой балки, имеющей почти повсюду отвесные конгломератовые стены, простирается до 80 сажен, а ширина от 25 до 100 сажен. Толан-ходжа, принадлежащая к числу больших рек Куньлуня, получает начало на северном его склоне, близ гребня, и летом, во время разлития, несет большую массу воды далеко на север в пустыню Такла-Макан. В остальное же время года она теряется тотчас же по выходе из предгорья окраинного хребта, но далее, на севере, верстах в 30 от него, снова собирается из источников и под названием Яр-тунгуз течет уже непрерывно круглый год около 130 верст на север.

Подъем из балки реки Толан-ходжа на восток несравненно круче спуска с запада: вьючные животные могут взбираться по этому весьма крутому склону не иначе, как с частыми отдыхами. По выходе из балки дорога идет по такой же местности, как и на предыдущих станциях предгорья. Только восточнее реки Толан-ходжа поперечные лощины далеко не так глубоки, как на западе, и лёссовые бугры, покрытые песком, встречаются реже.

Переночевав среди длинной безводной станции, мы на другой день около полудня достигли бедного пастушеского селения Кара-Сай, расположенного у самого подножья Куньлуня, и остановились там на ночлег. Обитатели его – пастухи – проводят все лето со стадами овец в горах, а на зиму спускаются в свое селение и пасут их в его окрестностях, на предгорье окраинного хребта, покрытом густыми насаждениями полыни, которую охотно едят овцы.

Большая часть этих обыкновенных курдючных овец принадлежит богатым жителям Керийского оазиса, а своего собственного скота у пастухов мало. Они занимаются немного хлебопашеством в нижних горных долинах и у подножья хребта, засевая исключительно один ячмень. Пастухи живут зимой в Кара-Сае в убогих пещерных жилищах, вырытых в лёссовом обрыве, а глиняных мазанок в этом жалком селении очень мало.

Взяв из Кара-Сая проводников, мы вступили в горы Куньлуня и шли сначала на юг по узкой долине речки Кара-Сай-су, потом, повернув к юго-западу, поднялись по весьма крутому склону на косогор и следовали по карнизу высокого, почти отвесного обрыва. Далее по узкой долине мы взошли на перевал Урулят-даван, с которого с трудом спустились в ущелье маленькой речки, и, пройдя вниз по ней версты три, снова поднялись по очень крутому косогору на другой перевал Кош-лаш.