тем, что является законным наследником династии. Население каждой из этих четырех провинций неоднородно в языковом отношении.

Италия должна передать в ВДС все европейские страны, которые она оккупировала после 1913 г., в том числе Додеканесские острова{140}, и, кроме того, восточную часть бывших венецианских владений, Фриулию, население которой говорит на ретророманском языке.

В итоге территория ВДС составит примерно 700 000 кв. миль с говорящим на 17 языках населением численностью около 120 млн человек. Будучи объединенными, эти страны окажутся в силах защитить свою независимость от посягательств могущественных соседей – России, Италии и Германии.

Самой деликатной проблемой ВДС будет языковая.

Статус всех 17 языков, разумеется, должен быть равным. В каждой области или районе судам, правительственным агентствам и муниципалитетам придется использовать каждый из языков, на котором в этой области или районе говорит более 20 % населения.

В качестве средства общения между разными языковыми группами желательно использовать английский. Все законы нужно будет публиковать на английском и на каждом из 17 языков содружества. Система может показаться странной и чрезмерно сложной. Но стоит помнить, что в свое время она достаточно удовлетворительно работала в Австрии с ее восемью языками. Вопреки общераспространенному и ошибочному представлению, в Австрийской империи закон не предоставлял немецкому языку особых преимуществ.

Правительства восточно-европейских стран использовали систему обязательного школьного образования, чтобы заставить национальные меньшинства отказаться от собственных языков и перейти к языку большинства населения. В этом отношении ВДС должна будет занять позицию строгого нейтралитета. Школы могут быть только частными. Каждый гражданин или группа граждан получат право создавать образовательные учреждения. Школы, отвечающие требованиям, установленным центральным правительством, будут получать определенную сумму субсидий за каждого ученика. У местных правительств останется право принимать на себя управление некоторыми школами, но даже в этих случаях школьный бюджет сохранит независимость от общего бюджета местного правительства: единственным источником государственных денег для этих школ могут быть только средства центрального правительства.

Сегодня политики и государственные деятели восточно-европейских народов едины лишь в одном – в отрицании этой идеи. Они не видят того, что это единственная альтернатива постоянным войнам и конфликтам, а возможно и разделу территорий их стран между Германией, Италией и Россией. Они не видят этого потому, что полагаются на несокрушимую мощь Британии и США. Они не в силах вообразить, что у американцев и британцев в этом мире есть и другие задачи, кроме как вести бесконечные мировые войны в защиту их независимости.

Представители этих народов в изгнании напрасно тратят время, пытаясь убедить нас, что намерены в будущем мирно разрешить взаимные претензии. Правда, польские и чешские эмигранты сумели – прежде того, как Германия вторглась в Россию, – заключить соглашение о демаркации границ и будущем политическом сотрудничестве. Но когда дело дойдет до реализации, все это работать не будет. Из множества подобных соглашений пока еще ни одно не принесло результатов, потому что их отвергают радикальные националисты. В прежней Австрии все попытки достичь взаимопонимания между немцами и чехами проваливались из-за того, что фанатичная молодежь отвергала все предложения более реалистичных и опытных руководителей. Эмигранты всегда легче идут на компромиссы, чем люди, облеченные властью. Во время Первой мировой войны пребывавшие в ссылке чехи и словаки, так же как сербы, хорваты и словенцы, сумели прийти к взаимопониманию. Позднейшие события продемонстрировали полную иллюзорность этих соглашений.

Кроме того, нужно помнить, что спорные области, на которые претендуют чехи и поляки, сравнительно невелики и малозначительны для обеих групп. Нет никакой надежды, что подобное соглашение может быть достигнуто между поляками и, скажем, немцами, литовцами, русскими и украинцами, либо между чехами и, соответственно, немцами, венграми или словаками. Требуется не демаркация отдельных участков границы, а система, при которой вопрос об установлении границ не порождал бы взаимного недовольства, волнений и ирредентизма национальных меньшинств. На Востоке демократию сможет установить только беспристрастная власть. В рамках предлагаемого ВДС ни одна языковая группа не будет иметь численного перевеса, который бы позволил ей доминировать над остальными. Самым многочисленным народом будут поляки, но даже они составят около 20 % населения.

Могут возразить, что предназначенная для ВДС территория слишком велика и что у соответствующих языковых групп нет ничего общего. Может показаться странным, что литовцам придется сотрудничать с греками, с которыми до настоящего времени у них не было никаких отношений, кроме обычных дипломатических. Но нам следует понять, что задача ВДС как раз и заключается в том, чтобы установить мир в этой части мира, издавна раздираемой конфликтами между языковыми группами. На всей территории предлагаемого Содружества невозможно найти ни одной бесспорной пограничной линии. Литовцы и поляки должны войти в него, потому что они издавна конфликтуют из-за территорий, на которых проживают представители обеих наций, но то же самое относится к чехам, потому что у них с поляками те же самые проблемы, что и у поляков с литовцами. По той же самой причине нужно включить сюда венгров и сербов, а значит, и все другие народы, предъявляющие претензии на территорию, известную как Македония, т. е. болгар, албанцев и греков.

Для гладкого функционирования ВДС не обязательно, чтобы греки относились к литовцам как к друзьям и братьям (хотя не исключено, что они будут испытывать друг к другу более теплые чувства, чем к своим ближайшим соседям). Вполне достаточно, если политики этих народов придут к убеждению, что невозможно и далее угнетать людей, говорящих на других языках. От них вовсе не требуется любить друг друга. Нужно лишь отказаться от политики ущемления чужих интересов. В ВДС войдут миллионы граждан, говорящих на немецком языке, и больше сотни тысяч италоязычных. Не приходится отрицать, что чувство ненависти, порожденные методами, использованными в ходе этой войны нацистами и фашистами, забудется не сразу. Чехам и полякам будет нелегко согласиться на сотрудничество с немцами, а сербам и словенцам – с итальянцами.

Но ни одно из этих возражений нельзя счесть основательным. У проблем Восточной Европы нет иного решения. Никаким другим способом не удастся обеспечить этим народам мир и политическую независимость.

5. Проблемы Азии

На закате либерализма у западных народов возникли угрызения совести по поводу своих колониальных владений. Они устыдились того, как они обращались с отсталыми народами, осознав контраст между принципами своей внутренней политики и методами, использовавшимися для завоевания и удержания колоний. Какое у них, либералов и демократов, было право на то, чтобы распоряжаться делами других народов без согласия управляемых?

Но тут их посетило откровение. Бремя белого человека – нести блага современной цивилизации отсталым народам. Было бы несправедливым назвать это самооправдание простым