уже стала общим местом, её всюду воспроизводят, не ссылаясь на автора. Но, может быть, оно даже и к лучшему, потому что, с другой стороны, меня за неё и ругают — мол, нет у человека инстинктов.

Ну, про то, что у нас нет инстинктов — это, конечно, глупость несусветная (особенно забавно, когда это говорят люди с биологическим образованием).

Но, с другой стороны, это ведь только классификация из книжки, адресованной массовому читателю, и инстинктами я в ней называю базовые потребности, которые весьма удобно объединять именно таким образом.

Каждая из трёх наших базовых биологических потребностей представляет собой бинарную структуру:

потребность в выживании определяется — тенденцией «от» объекта и тенденцией «к» объекту, то есть страхом и любопытством,

потребность в социальной общности — тенденцией быть «над» сородичем и тенденцией быть «под» сородичем, то есть желанием властвовать и подчиняться (подчинение, напомню, предполагает защиту — то есть цель не в том, чтобы подчиниться, а в том, чтобы обезопасить себя, получить защиту, заботу),

потребность в продолжении рода в действительности связана не с сексуальным желанием как таковым (это лишь физиологический эффект), а с желанием обладать особью или принадлежать ей[40], в упрощённом виде я определяю эти потребности как потребность в восхищении (при этом вы можете желать, чтобы восхищались вами, но и сами почувствуете влечение, испытывая восхищение кем-то).

Если мы изучим процессы, протекающие в подкорковых структурах мозга (в основном в лимбической системе), то увидим, что каждый из этих трёх базовых инстинктов имеет там своё представительство.

Это представительство — или конкретные, специализированные подкорковые ядра, или их взаимодействие, которые вовлечены в сложную систему производства нейромедиаторов и гормонов, регулирующих соответствующие эффекты.

Понятно, что «страх», например (равно как, впрочем, и «агрессия»), обусловлен работой миндалины, а также выбросами норадреналина.

«Любопытство», с другой стороны, в значительной степени обусловлено дофаминергическими влияниями.

Социальное поведение определяется большим количеством комплексов самых разнообразных чувств и эмоциональных реакций, которые, как вы догадываетесь, исходят из подкорковых областей, создаются структурами лимбической системы.

Автором словосочетания «социальный мозг» считается уже хорошо известный нам блистательный Майкл Газзанига.

В 1985 году он написал одноимённую книгу, где акцент был сделан, как нетрудно догадаться, на межполушарной асимметрии. Газзанига описывал в ней, как меняется характер эмоционального реагирования на социальные ситуации у пациентов с поражением правого полушария58.

Впрочем, и Робин Данбар, рассказывая о своём «социальном мозге» и высчитывая объём нашей «внутренней стаи», делает акцент именно на новой коре — неокортексе.

Наконец, я и сам регулярно рассказываю про «социальность» дефолт-системы мозга, да и в этой книге уже приводил не один пример того, насколько сильно наша кора — в особенности орбитофронтальная — завязана на нашу социальность, способность понимать других людей, создавать их theory of mind.

В общем, вполне естественно и предсказуемо, что долгое время «социальность» рассматривалась именно как производная «верхнего» мозга, что вроде бы вполне логично. Но это только на первый взгляд…

К счастью, в начале 90-х годов прошлого века стараниями профессоров Джона Качиоппо и Гэри Бернтсона появилась новая научная дисциплина — «социальная нейронаука».

Она подошла к вопросу социальности нашего мозга куда более системно, нежели прежние авторы, рассматривавшие лишь отдельные аспекты социальности, а не социальность мозга в целом.

В общем, как вы понимаете, я подвожу вас к мысли о том, что «нижнее» зеркало содержит в себе всю базу наших с вами социальных чувств и создаёт те самые социальные потребности («иерархический инстинкт»), о которых мы с вами уже говорили.

Чтобы убедиться в этом факте, а это именно научный факт, посмотрите на следующую схему (рис. 41).

Рис. 41. Схематичное представление активности зон мозга испытуемых, оказавшихся в разных социальных ситуациях.

На данной схеме выделены области мозга испытуемого, просматривавшего видео, в котором некий человек попал в непростую социальную ситуацию.

Экспериментаторы попросили испытуемых проявить сочувствие к герою видеоролика, что приводило к активизации премоторной коры, таламуса, парагиппокампальной области, первичной моторной и сенсомоторной коры59.

В другом исследовании, на мой взгляд, весьма примечательном, более 50 болельщиков футбольных команд смотрели за тем, как их любимцы или забивают голы, или получают штрафные.

Согласитесь, трудно представить себе более архаичную социальную реакцию, чем реакция футбольных фанатов…

И вот результат: сильнейшая активация чёрной субстанции, вентральной области покрышки, островок, гиппокамп и миндалевидное тело60 — то есть вся подкорка буквально горит.

Ну, как говорится, кто бы сомневался!

Наконец, сексуальность… Тут, наверное, особенно объяснять не нужно — где ей располагаться, если не в подкорке?

Туда, напомню, её в своё время отправил ещё Зигмунд Фрейд, а сейчас это решение мэтра старательно и детально обосновывает, например, уже хорошо нам с вами знакомый нобелевский лауреат по физиологии и медицине Эрик Кандел.

СЕКСУАЛЬНОСТЬ МОЗГА

Нервный центр, который порождает у человека половое влечение, расположен в передней части <: гипоталамуса.

Раньше считалось, что этот центр активизируется при повышении уровня половых гормонов в крови человека, вырабатываемых половыми железами (яичками мужчин — андрогены, в частности тестостерон, яичниками у женщины — эстрогены).

Однако сейчас уже выявлена и обратная связь — то есть и передняя часть гипоталамуса не только реагирует на количество половых гормонов в крови, но и сама стимулирует их выработку.

Сигналами, вызывающими у человека половое возбуждение, являются действующие ещё на подкорковом уровне зрительные, слуховые, тактильные и обонятельные раздражители.

И дело, конечно, не ограничивается только половыми гормонами. Сексуальная стимуляция приводит к целому каскаду биохимических процессов:

• кроме половых гормонов, многое зависит от дофамина, особенно на первых фазах возбуждения (впрочем, он дальше поддерживает уровень желания),

• удовольствие, которое человек испытывает в процессе полового возбуждения, связано с эндорфином, концентрация которого постепенно возрастает по мере усиления влечения,

• наконец, после сексуальной разрядки отмечается рост окситоцина, который способствует ощущению удовлетворения, спокойствия и радости.

Но это если говорить о биохимии, сами же химические процессы обусловлены работой соответствующих структур, развитие последних, в свою очередь, определяется генетически.

В 2007 году коллектив учёных из Университетов Мичигана и Чикаго под руководством Черли Сиск61 провёл исследование (правда, тогда всё ограничилось грызунами), в рамках которого показал, каким образом развивается половой диморфизм на уровне мозга.

Уже к этому моменту было понятно, что антеровен-тральное перивентрикулярное ядро того самого гипоталамуса (AVPV) анатомически больше у самок, а у самцов больше ядро преоптической области (SDM) — то есть вот она, анатомическая, так сказать, основа полового поведения[41].

Но команде Сиск удалось показать, что эти изменения происходят ещё задолго до начала полового созревания, регулируются гормональным фоном, а также что нейроны в этих областях продолжают делиться и во взрослом мозге.

В одном из последних