– Но подумай, моя дорогая, ведь это плавание займет еще несколько месяцев, – возражал я. – Вспомни, что сказал Генлей: «Каждый поцелуй отнимает у нас частицу нашей жизни».

Она прижалась своими губами к моим.

– А мы все-таки будем целоваться, – сказала она.

Но я, дурак, не понял.

– Ах, эти скучные, скучные месяцы, – жалобно затянул я.

Она засмеялась своим журчащим смехом.

– Глупый, глупый ты мальчик! Неужели ты не понимаешь?..

– Я понимаю только, что от Вальпарайзо до Ситтля тысячи миль.

– Нет, ты не хочешь понять.

– Да, я дурак, – согласился я. – Я знаю одно: мне нужна ты, мне нужна ты!

– Ты милый, и я тебя очень люблю, но ты ужасно глуп. – И, говоря это, она взяла мою руку и приложила ее ладонью к своей щеке. – Ну, говори, что ты чувствуешь?

– Горячую, очень горячую щеку.

– Это оттого, что я краснею за твою недогадливость, благодаря которой мне приходится сказать все самой, – пояснила она. – Ты ведь сам только что сказал, что в Вальпарайзо можно добыть разрешение на брак. Ну, и… и…

– Ты хочешь сказать?.. – пролепетал я, не смея верить.

– Вот именно, – подтвердила она.

– Так наш медовый месяц мы проведем на «Эльсиноре», в пути из Вальпарайзо в Ситтль? – воскликнул я, не помня себя от радости.

– Ах, эти скучные, скучные месяцы! Ах, эти тысячи миль! – затянула она, передразнивая меня, но я поцелуями заставил ее умолкнуть.