Свои впечатления от первого знакомства с Новотным Дубчек изложил уже в 90-е годы: «А. Новотного до этого я хорошо не знал… Сначала у меня о нем не сложилось никакого особого мнения. Он выглядел как средний партийный функционер рабочего происхождения, который до моей учебы в Братиславе и Москве особо от меня не отличался. Издали Новотный казался довольно практичным и открытым. Но только в Праге я выяснил, что он глуп и часто надменен, что ему не хватает осмотрительности, он не может обсуждать иные точки зрения и не способен понимать ключевые политические и экономические проблемы страны»[337].

Будущий ведущий деятель «пражской весны» Млынарж в то время (начало 60-х годов) работал в еще одной комиссии ЦК по вопросам государственной реформы, созданной Новотным. Он вспоминал, что комиссия работала при полной поддержке Президиума ЦК и лично Новотного. Причем здесь открыто обсуждались самые «крамольные» предложения, которые были бы немыслимы в СССР даже при Хрущеве. Например, Млынарж без всякой утайки разрабатывал вопрос о многопартийности и альтернативных выборах в ЧССР. Он считал, что в стране могут быть коммунистическая партия, которая стремится реализовать на практике теоретические установки основоположников марксизма, и «эмпирическая социалистическая партия», которая сама преобразует теорию, отталкиваясь от реальностей социалистического строительства.

Можно сказать, что Млынарж видел в Чехословакии политическую систему типа американской: в США обе партии – и демократы, и республиканцы – сходятся в принципиальных вопросах (частная собственность, рыночная экономика), но имеют разные точки зрения на повседневные темы.

Уже в эмиграции после 1968 года Млынарж не мог вспомнить ничего реформаторского в деятельности Дубчека в Праге в 1960-1963 годах.

Напротив, он считал главными движущими силами реформы совсем других людей – Новотного, а также членов Президиума ЦК КПЧ Йиржи Гендриха и Владимира Коуцкого.

Гендрих родился в декабре 1913 году недалеко от города Мост. С 1931 года состоял в комсомоле, с 1934 – в КПЧ. Был исключен с юридического факультета пражского Карлова университета за «подрывную деятельность» среди военнослужащих. В отличие от того же Дубчека, Гендрих активно участвовал в годы войны в движении Сопротивления. В 1939-1941 годах он был членом нелегального руководства компартии в промышленном районе Кладно. В августе 1941-го Гендриха арестовало гестапо, и до конца войны он находился в том же концлагере, что и Новотный, – Маутхаузене. Там он и познакомился с будущим президентом страны.

Гендрих считался одним из самых образованных и идеологически подкованных лидеров партии – еще до войны он активно писал в партийной прессе. С июня 1954 года он был секретарем ЦК и отвечал за идеологическую работу. В 1958 году стал членом политбюро (позднее президиума)[338]. После ареста Барака все считали Гендриха вторым человеком в партии и преемником Новотного, выдвиженцем которого он был.

Владимир Коуцкий (почти ровесник Дубчека) родился в декабре 1920 года во Владивостоке. Во время войны активно участвовал в движении Сопротивления, был автором статей для нелегальной коммунистической печати, а в декабре 1944 года вошел в последнее (четвертое) подпольное руководство КПЧ. В 1952-1953 годах был заместителем главного редактора «Руде Право», в 1955-1958 годах – главным редактором этой ведущей газеты страны. С 1949 года был членом ЦК партии. В 1958-м по предложению Новотного стал членом Президиума ЦК КПЧ и отвечал за внешнюю политику.

Млынарж так писал о Коуцком уже после 1968 года: «…Коуцкий был, по моему мнению, вообще самым интеллигентным человеком в партийном руководстве при Новотном. Он изучал логику и математику, мог мыслить абстрактно, говорил на нескольких иностранных языках и знал о внешнем мире и культуре больше, чем другие (члены руководства)… Оба (Коуцкий и Гендрих – Прим. автора.) относились к людям, которые в 60-е годы придали форму политике Новотного со всеми ее противоречиями, но именно они оказывали решающее влияние на то, чтобы эта политика все отчетливее двигалась в направлении линии Хрущева. Они принадлежали к „людям Новотного“; он назначил их на их должности, ввел их в высшую партийную бюрократию…

Идеология реформаторского коммунизма в КПЧ в 60-е годы развивалась не только с их ведома, но и при их поддержке…

Но почему же „пражская весна“ заставила исчезнуть с политической арены именно Гендриха и Коуцкого?.. И почему два других члена политбюро при Новотном, Александр Дубчек и Олдржих Черник, стали национальными героями? Я думаю, ответ прост. Переворот в партии, который состоял, прежде всего, в свержении Новотного[339], в своей первой фазе протекал так, как это соответствовало режиму тоталитарной диктатуры и ее тайной политики: за закрытыми дверями секретариатов, в виде борьбы за власть на верхушке партийной иерархии…»[340]

Таким образом, Млынарж, звезда «пражской весны», обвинял после 1968 года в сталинистских методах борьбы за власть отнюдь не Новотного, а самого Дубчека.

Дубчек позднее упрекал Новотного, что он ничего не знал и не хотел знать о Словакии, чем способствовал ухудшению чехо-словацких отношений. Якобы на все предложения Дубчека о повышении статуса Словакии в едином государстве Новотный реагировал «раздраженно и с гневом».

На самом деле за период правления Новотного какого-либо ухудшения отношения центральных пражских органов к Словакии не прослеживается. Просто Новотного, да и не только его одного, раздражал местечковый патриотизм Дубчека, за которым ясно просматривалось стремление заработать на «словацком вопросе» дешевую популярность, которую он не смог снискать на посту фактического руководителя всей чехословацкой промышленности.

Как бы то ни было, за время руководства Дубчека промышленностью ЧССР в ней впервые за все послевоенное время был отмечен легкий спад. Хотя, конечно, виноват в этом был не только и не столько Дубчек.

Став первым секретарем компартии Словакии в 1963 году, Дубчек позднее пытался доказать, что это произошло вопреки желанию Новотного. Но в это может поверить только тот, кто ничего не знает о процессе принятия политических решений в ЧССР в 60-е годы. Кандидатура первого секретаря, то есть руководителя словацкой компартии, в то время, естественно, обсуждалась на заседании Президиума ЦК КПЧ, в котором в 1963 году заседали сторонники Новотного. И если бы Новотный не захотел, то Дубчек никогда бы не занял этот пост. Тем более что, став первым секретарем ЦК КПС, Дубчек автоматически вошел в состав Президиума ЦК КПЧ – высшего органа коллективного руководства в стране. Уж если Новотный смог арестовать министра внутренних дел Барака, опиравшегося на сильные позиции в МВД и госбезопасности, то не допустить избрания Дубчека лидером словацкой компартии для него никакого труда не составляло.