что-то чертил на полу, крепко сбитый, с неопрятной, густой, с проседью бородой, в которой застряли крошки мела… «Не отвлекаться!» – одернул себя Кирюша. Бородач поднялся и сообщил:

– Готово!

– Ты уверен? – спросила его девушка на вид немногим старше Кристины, с волосами такими рыжими, что они почти горели.

– Настолько, насколько это возможно для тех, кто делает что-то впервые в истории.

– А мне в этом процессе какая роль отведена? – подала голос Тина. – Надеюсь, не наблюдателя?

– Нет, роль королевы всего! – фыркнула рыжая, но Тина ее или не услышала, или проигнорировала.

– Пока просто постой где-нибудь рядом и не мешай, – ответил мужчина, чем-то напомнивший Кирюше викинга. Он извлек из кармана мятую бумажку и воскликнул: – Ну что? Начинаем!

Кирюша честно хотел только наблюдать за тем, что происходит, чтобы все хорошенько запомнить, но когда ярко вспыхнули свечи и длинные язычки взметнулись вверх, отражаясь в серебристой поверхности зеркала, там снова появился тот самый взгляд. Он безошибочно нашел Кирюшу и крепко его схватил.

«Не хочу, – успел подумать Кирюша. – Не хочу его. Я хочу видеть, что происходит».

Но взгляд из зеркала не спрашивал его разрешения, он брал то, что нужно, грубо и напористо, и сопротивляться ему Кирюша просто не мог.

* * *

Дукати неслась на байке на пределе возможной скорости. Ветер бил в шлем с такой силой, что казалось, сейчас треснет стекло. Руки сжимали руль, тело само приникло к корпусу байка, словно пыталось помочь ему ехать еще быстрее.

Есть ли предел силы у пробудившего ее фамильяра? Может, если ей удастся уехать достаточно далеко, она окажется вне досягаемости, в безопасности от ее воздействия?

Дукати даже и вообразить себе не могла, что полностью потеряет контроль над собой! В те страшные минуты она словно превратилась в марионетку, в робота, послушного чужим командам, – и делала страшные вещи! И вообще не могла сопротивляться!

Никогда в жизни больше Дукати не хотела ощущать себя беспомощным орудием в чужих руках. Омерзительнейшее чувство! Она мчалась все дальше и дальше, не разбираясь, в каком направлении движется. Да это и не имело значения. Главное – как можно дальше; она надеялась, что расстояние станет ее спасением.

Но когда за спиной замигали красно-синие огни, Дукати пришлось тормозить. Черт бы побрал этих полицейских! Они так не вовремя!

Однако человек, который к ней подошел, не носил формы. Неприметная гражданская одежда, неприметное гражданское лицо. И только кожаные перчатки рыжего, лисьего цвета выбивались из общей неприметности.

– Превышаем скорость, – укоризненно сказал он, поцокал языком и добавил: – Куда спешим, госпожа Дукати?

И сердце девушки ухнуло в пропасть. Он знал ее имя – ненастоящее имя, выдуманное для нее фамильяром специально для ее задачи в «Колизионе». Он знал, кто она такая.

Словно подтверждая догадку Дукати, неприметный гражданский продолжил:

– Яггеры в наши времена – большая редкость! Прошу пройти со мной, госпожа Дукати, у нас есть для вас интересное предложение.

* * *

– Ну, с начала так с начала, – сказала Кристина, прикидывая про себя, где оно, это самое начало. – Для начала – теперь я понимаю, почему, в отличие от других, я могла спокойно заходить в цыганскую кибитку и не сходить там с ума. Потому что кибитка – это место, где должен жить директор цирка. «Колизион», видимо, изначально выбрал меня, просто это не сразу поняли и подумали на Графиню. Ну, как тебе такое начало?

– Многообещающее, – ответил Мануэль.

– Кибитка «Колизиона» – особое место, – продолжила Кристина. – Не только потому, что именно там новые циркачи получают свой дар. Она хранит всю память и весь опыт нашего цирка. И эти знания она передает директору. Но, видимо, за долгие годы странствий об этом как-то забыли, директора стали жить где-то еще, и связь между ними и «Колизионом» практически потерялась…

Кристина перевела дух и вдруг поняла, что волнуется. Ей было важно, чтобы Мануэль ей поверил. Если поверит он, то поверят и другие циркачи. А они должны поверить! Если они хотят изменить судьбу, на которую их обрекло попадание в «Колизион», то им придется действовать сообща.

– Что еще… – продолжила Кристина, собираясь с мыслями. – Мы оказались в цирке не только из-за фамильяров. То есть из-за них, конечно, но все не так просто. Фамильяры и впрямь вытесняют тех людей, у которых, скажем так, слабая связь со своей собственной жизнью. Эти люди исчезают из нашего мира. Что до нас, тех, кто не пропадает, а остается, то это потому…

Кристина не договорила. Сейчас начиналась самая трудная часть. Самая сложная, самая поразительная. Такая, что, будь Кристина на месте слушателя, она и сама бы, наверное, не поверила.

– Все хорошо, – заметив ее волнение, сказал Мануэль и чуть сжал ей ладони. – Рассказывай. После всей той мистической чертовщины, что творится в цирке, я, кажется, готов к чему угодно.

– Ладно, – выдохнула Кристина. – Много веков назад в мире было колдовство. Оно и в наши дни есть, но для моего рассказа это неважно. Колдуны и колдуньи прошлого нередко вызывали себе на подмогу особых потусторонних помощников и вселяли их во всех этих, ну, знаешь, кошек, сов, собак, лягушек. Чаще всего – кошек. Черных. Потусторонние духи, которые помогали колдунам, и есть фамильяры.

– Думаю, не я один, впервые оказавшись в цирке, залезал в сеть, чтобы почитать, кто такие фамильяры, – кивнул Мануэль.

Кристина улыбнулась. Она сделала то же самое. Только тогда короткая статейка о фамильярах из онлайн-справочника ей не особо помогла. Но сейчас вся эта информация приобрела совсем другое значение.

– Однажды кто-то из колдунов решил придать своему фамильяру облик человека. И вскоре выяснилось, что фамильяры в форме людей куда более могущественны, чем их собратья-кошки, потому что они перенимали от своего хозяина куда больше, чем животные. Эти фамильяры были очень похожи на людей, и не только внешне. И, разумеется, это был лишь вопрос времени, когда кто-то из них первым задумался о свободе и не захотел больше зависеть от своего хозяина. И однажды появился первый фамильяр, которому удалось разорвать связь со своей колдуньей и стать свободным. За ним последовали другие. Они перестали называть себя фамильярами, ведь слово «фамильяр» означает «слуга», и стали назвать себя хостильерами – врагами.

– Ты это рассказываешь к тому, что вытеснившие нас из жизни двойники – это могущественные потусторонние твари? – уточнил Мануэль.

– И к этому тоже, – кивнула Кристина, – но главное в другом. Все мы, те, кто есть в цирках, – потомки колдунов и ведьм. Именно поэтому мы не исчезли, как другие люди, когда нас вытеснили фамильяры. Видимо, в наших генах сохранилась какая-то память