– Прости. Не надо было спрашивать. Ты мог бы не говорить мне.

Прикрыв глаза рукой от солнца, Гвен заглянула в глаза мужу.

– Не в том дело…

– А в чем?

Он покачал головой:

– Навина прибежала за нами. Макгрегор вытащил Томаса, а я – Кэролайн. Странно, но она была в своем любимом платье. Восточный шелк цвета морской волны. Она оделась как на вечеринку. Будто хотела этим что-то сказать.

Сердце Гвен болезненно сжалось, но она промолчала. Некоторое время Лоуренс тоже не произносил ни слова. Казалось, его переполняют какие-то мысли. Гвен чувствовала, он хочет сказать что-то еще, и ждала.

– Пороги почти сразу разделили их. Томаса отнесло всего ярдов на двадцать, но он уже был мертв. – Лоуренс вытер лоб тыльной стороной ладони. – Прежде чем уйти из дому, она аккуратно сложила все детские вещи в ящик, который ты нашла.

– Мне очень жаль, – произнесла Гвен и прильнула к нему.

«Жаль во многих смыслах», – подумала она, и ей захотелось столько всего сказать Лоуренсу. Сказать правду: когда она услышала его разговор по телефону, то поняла, что это Кристина; хотела, но не сказала. Она сосредоточилась на дыхании и оставила свои мысли при себе. Момент был неподходящий.

В воскресенье вечером Хью отправили обратно в школу, а в среду утром Макгрегор повез их обоих в Коломбо встречать Фрэн. Когда они добрались до места, Лоуренс велел Гвен оставаться в центре, так как на окраинах, в более бедных районах, вспыхнули беспорядки.

– Я не боюсь толпы, – нахмурилась она.

– Я серьезно, Гвен. Сходи в магазин и сразу возвращайся в отель. На базар даже не суйся.

Пока Лоуренс организовывал отправку дополнительных партий чая на Западное побережье Америки, где его упакуют в новом цехе, открытом Кристиной, Гвен занялась кое-какими необходимыми покупками. Меньше всего в тот вечер она ожидала встречи с Верити, которая, едва держась на ногах, облитая духами с ног до головы, плелась по веранде отеля «Галле-Фейс» и помахивала в воздухе сигаретой.

– Дорогая, вот и ты, – запинаясь, проговорила она и криво улыбнулась Гвен. – Я слышала, что вы будете здесь, но, боюсь, ты разминулась со своей кузиной. Она еще вчера укатила вместе со своим муженьком.

– Что ты такое плетешь? – спросила Гвен и неохотно подошла к своей золовке. – У Фрэн нет мужа.

– Теперь есть. – Верити плюхнулась на ближайший стул. – Фу-у, я совсем запыхалась.

Выглядела она очень неопрятно: жидкие каштановые волосы прилипли к голове, их явно следовало вымыть, одежда была мятая.

Гвен протянула ей руку:

– Поднимайся. Отведу тебя в номер. Люди смотрят. Тебе нельзя оставаться здесь в таком состоянии.

– У меня нет номера.

– В таком случае где ты сегодня ночевала?

– Встретила одного парня. Довольно милый. У него голубые глаза. – Она помолчала, похоже намеренно, чтобы усилить драматический эффект. – А может, карие.

Гвен ощетинилась, понимая, что Верити только того и нужно. В ее поведении не просматривалось и намека на раскаяние, словно той ужасной сцены дома просто не было.

– Мне плевать на этого парня, какие бы глаза у него ни были, – сказала Гвен. – Ты пойдешь в наш номер. Сейчас же!

Кое-как ей удалось дотащить Верити до лестницы, не подняв слишком большого шума, но, когда они дошли до середины первого пролета, Верити остановилась – и ни с места.

– Давай шевели ногами, – сказала Гвен и дернула ее. – Мы еще не дошли.

Верити поднялась на ступеньку выше, глянула на Гвен сверху вниз и ткнула ее пальцем в грудь:

– Думаешь, ты такая умная.

Гвен посмотрела на наручные часы и вздохнула:

– Я вообще не считаю себя умной. А теперь давай поторопимся. Я хочу, чтобы ты протрезвела к приходу Лоуренса. Ты прекрасно знаешь, он не хочет встречаться с тобой, и, доводя себя до такого состояния, только уменьшаешь шансы, что он изменит свое решение. Галлон кофе тебе поможет.

– Не-а. Сперва ты меня выслушаешь.

Они посмотрели друг на друга, и на душе у Гвен стало скверно. Это будет нелегко. Ей не терпелось увидеться с Фрэн, но сперва нужно принять ванну: после дня, проведенного в Коломбо, ее волосы и одежда изрядно пропылились. Вспомнив о своей кузине, Гвен подумала: а вдруг Верити сказала правду, и если так, то за кого же Фрэн вышла замуж, не обмолвившись ни словечком?

– Так ты слушаешь меня? – выгнув брови, спросила Верити, оборвав мысли Гвен.

Та ощутила несвежее дыхание золовки, вздохнула и с нескрываемым сарказмом произнесла:

– Ну выкладывай. Какое ужасающее открытие ты для меня приготовила?

– Через минуту тебе будет не смешно. – Верити сделала шаг и покачнулась.

– Давай-ка ускоримся и доведем тебя наконец до номера. Пошли. Топ-топ. Пока ты не свалилась с лестницы. Ты и так вся в грязи. – (Верити уставилась на Гвен и что-то пробормотала.) – В чем дело?

– Я знаю. – Верити прищурила глаза и улыбнулась.

– Верити, это становится нудно. Ты уже рассказала о Фрэн. Так что там у тебя еще? Говори, пока у меня не лопнуло терпение.

Гвен попыталась подтолкнуть ее наверх, но Верити очень медленно кивнула, с решительным видом взглянула на нее и, уцепившись за перила, не сдвинулась с места.

– Я знаю, что Лиони – твоя дочь.

В оглушительной тишине Гвен стояла неподвижно и, как ей казалось, мыслила четко. Подвела реакция тела – ее бросило в жар, и в голове будто пчелы зажужжали. Вдруг она поняла, что́ чувствует человек, которого обуревает желание убить кого-то. Всего пара шагов, легкий толчок – и этой стерве конец. Пьяное падение с лестницы, несчастный случай. Вот что напишут в газетах. Жгучая ненависть охватывала Гвен все сильнее, она уже протянула руку к перилам. Всего пара шагов вверх и легкий толчок. Но мысль эта исчезла так же быстро, как возникла.

– Ну что, заткнулась, да? – сказала Верити и затопала вверх по ступенькам.

Гвен оцепенела от ужаса и будто разучилась дышать. Она вцепилась в перила и в панике, как выброшенная на берег рыба, хватала ртом воздух. «Наверное, именно так я сейчас и выгляжу – издыхающей рыбиной», – промелькнуло у нее в голове. Нелепый образ словно бы напомнил ее легким, как совершать свою работу, и Гвен удалось прийти в норму.

Она дошла следом за Верити до лестничной площадки и молча указала на дверь номера, все еще не отваживаясь заговорить. Верити, цепляясь ногой за ногу, проплелась мимо и, развалившись в кресле, мрачно уставилась на узорчатый паркет. Потом подняла глаза на Гвен, которая, чтобы отвлечься и унять сердцебиение, взялась перебирать рубашки Лоуренса.

– Ты складываешь ее уже в третий раз. Я же говорила, тебе будет не до смеха.

– Что?