спасшего якобы от неминуемой гибели знатную даму, оказался убийством ручного льва, кормильца бедной семьи.

После смерти Шиллера в 1805 году Гете задумывается об автобиографической прозе и создает книгу под названием "Поэзия и правда из моей жизни", изданную посмертно. Она охватывает ранний период его жизни и деятельности до переезда в Веймар и критически пересматривает бунтарство "Бури и натиска".

Художественными документами эпохи стали его "Итальянское путешествие" (1829 г.) и "Кампания во Франции" (1822 г.).

II. Какие тайны "Этрусского Братства" могли быть интересны для Гете

Через 275 лет после применения Нострадамусом специальной техники шифрования катренов "Центурий" абсолютно аналогичными методами сокрытия информации в строчках стихов использовал и Гете в поэме "Фауст".

Вероятно, он тоже хотел что-то сокровенное донести до потомков.

В работе [1] сообщается об исследованиях, имеющих цель расшифровать эти записи, и приводится пример анализа текста поэмы:

В оригинале читаем:

Die Sonne tont nach alter Weise.

Сияние солнца сохраняет свой обычный оттенок.

Скрытый смысл выражается в предложении:

Dies onne ton/t nachalter weise.

Без звука "ре" это сохраняет его мудрость.

Мне кажется, нам не имеет смысла после того, что мы уже узнали, осуществлять самостоятельные попытки "читать" тайнопись еще одного большого произведения, теперь уже на немецком языке.

Мы также не будем рассуждать о том, может ли что-нибудь следовать из того, что Гете жил в Италии и называл себя ее гражданином.

Есть способы почерпнуть новое о тайнах "Этрусского Братства" лишь из одного предположения — гипотезы о принадлежности Гете к тайному обществу.

Нас не будут интересовать представления классика немецкой литературы об устройстве мироздания. Хотя поэма "Фауст" как раз начинается с "Пролога на небе".

Гете — свободная личность нового времени. За ним не охотилась инквизиция. Он общался с умнейшими, талантливейшими людьми своего времени. Революционная Французская республика удостоила его звания почетного гражданина.

В числе его друзей были и наши соотечественники. И я приведу здесь стихи ровесника Гете русского поэта Г. Р. Державина — человека, безусловно, верующего в Иисуса Христа, чтобы Вы почувствовали, как изменилось понимание Бога.

Бог стал ассоциироваться с бесконечностью Вселенной, движением веществ, далекими мирами, то есть с тем, о чем говорил Джордано Ф. Бруно.

Теперь мы читаем стихи на русском языке, и никто не сможет сказать, что переводчик стихов что-нибудь напутал.

Христианская церковь уступила, можно сказать, науке, а, можно сказать, и величию знаний древних жрецов, которые сами никогда ничего не доказывали, не вступая в спор с "непосвященными":

О Ты, пространством бесконечный,

Живой в движеньи вещества,

Теченьем времени превечный,

Без лиц, в трех лицах божества!

Дух всюду сущий и единый,

Кому нет места и причины,

Кого никто постичь не мог,

Кто все Собою наполняет,

Объемлет, зиждет, сохраняет,

 Кого мы называем: Бог.

Измерить океан глубокий,

Сочесть пески, лучи планет

Хотя и мог бы ум высокий, —

Тебе числа и меры нет!

 Не могут духи просвещенны,

От света Твоего рожденны,

Исследовать судеб Твоих:

Лишь мысль к Тебе взнестись дерзает,

В Твоем величьи исчезает,

Как в вечности прошедший миг.

…

Как капля в море опущенна,

Вся твердь перед Тобой сия.

Но что мной зримая вселенна?

И что перед Тобою я?

В воздушном океане оном,

Миры у множа миллионом

Стократ других миров, — и то,

Когда дерзну сравнить с Тобою,

Лишь будет точкою одною:

А я перед Тобой — ничто.

Ничто! — Но Ты во мне сияешь

Величеством Твоих доброт;

Во мне Себя изображаешь,

Как солнце в малой капле вод.

Ничто! — Но жизнь я ощущаю,

Несытым некаким летаю

Всегда пареньем в высоты;

Тебя душа моя быть чает,

Вникает, мыслит, рассуждает:

Я есмь — конечно, есть и Ты!

Ты есть! — Природы чин вещает,

Гласит мое мне сердце то,

Меня мой разум уверяет,

Ты есть — и я уж не ничто!

Частица целой я вселенной,

Поставлен, мнится мне, в почтенной

Средине естества я той,

Где кончил тварей Ты телесных,

Где начал ты — духов небесных

И цепь существ связал всех мной.

Я связь миров, повсюду сущих,

Я крайня степень вещества;

Я средоточие живущих,

Черта начальна Божества;

Я телом в прахе истлеваю,

Умом громам повелеваю,

Я царь — я раб — я червь — я Бог!

Но, будучи я столь чудесен,

Отколе происшел? — безвестен;

А сам собой я быть не мог.

Твое созданье я, Создатель!

Твоей премудрости я тварь,

Источник жизни, благ Податель,

Душа души моей и Царь!

Твоей то правде нужно было,

Чтоб смертну бездну преходило

Мое бессмертно бытие;

Чтоб дух мой в смертность облачился

И чтоб чрез смерть я возвратился,

Отец! — в бессмертие Твое!

Жрецы никогда не отрицали существование Бога, они служили гармоничному миру, а в таком мире есть место множеству разных Богов, и каждый из Богов собой, своей полезной деятельностью украшает бесконечную в большом и в малом Вселенную.

Но к этому простому утверждению не могут сводиться оставленные в наследство и передаваемые из поколения в поколение "Этрусским Братством" древние знания.

На рубеже XVIII–XIX веков, когда жил Гете, человечество созрело для того, чтобы воспринимать тайны следующего уровня сложности.

В приведенных выше стихах есть строчки:

И цепь существ связал всех мной.

Я связь миров, повсюду сущих,

Я крайня степень вещества;

Я средоточие живущих,

Вот именно эти вопросы ("цепь живых существ", "связь миров, повсюду сущих", "крайня степень вещества", "живущие") составляли интересы второй жизни Гете — жизни ученого-естествоиспытателя.

Вот, что можно прочитать о его чисто научных интересах [9]:

В области естествознания Гете выполнил ряд работ: по сравнительной морфологии растений и животных, по физике (оптика и акустика), минералогии, геологии и метеорологии.

Наибольшее историческое значение имеют морфологические исследования.

В труде "Опыт о метаморфозе растений" (1790 год) им прослежены признаки сходства