Ожерон не оставил подробного описания того, каким образом ему удалось на похищенной лодке бежать сначала на Эспаньолу, а затем на Тортугу. Более детально об этом рассказывает Эксквемелин. По его версии, губернатор Тортуги и его хирург-цирюльник Франсуа ла Фаверье заранее договорились, как им лучше всего осуществить побег.

«Они решили отправиться к берегу, там соорудить плот и на нем перебраться на остров Санта-Крус, Когда они обсудили этот план, то предупредили остальных пленников и отправились в путь, не имея при себе никакого оружия, кроме секача, или мачете; этот секач они прихватили у испанцев. Прежде чем попасть на берег, они целый день пробирались через лес и долго выжидали удобного случая, чтобы соорудить плот; однако время шло, а случай этот им не представлялся. Их мучил голод, но на берегу ничего съестного нельзя было добыть, и им пришлось, забираясь в лес, питаться плодами.

Однако нужда учит и заставляет находить наилучшие решения: оба беглеца придумали различные способы добьггь себе пищу. У берега они увидели множество рыбок, испанцы называют этих рыбок — карлабадос Беглецы заметили, что маленькие рыбки, спасаясь от больших рыб, выпрыгивают и попадают на сухой песок. Мосье Ожерон стал ловить их, и это ему удалось, к неописуемой его радости. Оба тотчас же стали охотиться за ними и вскоре наловили их столько, что насытились. Затем беглецы наловили рыб про запас и развели огонь; а огонь добывали они так: терли друг о друга два куска дерева четверть часа и дерево загоралось; жарили рыбу они в лесу, потому что боялись, как бы на берегу их не заметили; тогда они снова попали бы в плен и их умертвили бы без всякой пощады.

Беглецы принялись сооружать плот и целый день искали подходящие деревья. Внезапно они увидели каноэ, которое направлялось к ним со стороны моря, и тотчас же скрылись в лесу неподалеку от того места, куда пристала лодка, ибо не знали, что это за люди. Они заметили, что в ней было только два человека, и приняли этих людей за рыбаков, и так оно на деле и оказалось. Беглецы подкараулила их и решили захватить каноэ. Подойдя к нему поближе, они рассмотрели обоих рыбаков; один из них был испанец, другой — полукровка, испанцы таких называют мулатами. Было видно, что они пристали к берегу, чтобы запастись водой и ночью наловить рыбы у прибрежных утесов. Вскоре мулат отправился с кувшином к реке, которая протекала неподалеку. Оба наших беглеца стремглав ринулись на мулата, сбили его с ног, проломили ему секачом череп, а затем напали на испанца, который сидел в каноэ и чинил рыболовные сети. Его также убили и труп оставили в каноэ. Затем они перенесли в каноэ и другой труп, чтобы сбросить тела в море и не оставлять на берегу следов. При этом они запасли столько питьевой воды, сколько могло вместить каноэ, и отправились на поиски удобной стоянки, чтобы провести там ночь.

Наутро они пошли вдоль берега Пуэрто-Рико к мысу Кабо-Рохо, а затем добрались до Эспаньолы, где находились их земляки. Ветер и погода благоприятствовали им настолько, что они добрались до тех мест довольно скоро и уже в Самане, на острове Эспаньола, встретили своих людей».

По данным Шарлевуа, д'Ожерон бежал с Пуэрто-Рико не с одним, а с тремя сообщниками. В море они вышли на похищенной лодке «без провизии, без вёсел и без парусов. Концы досок заменяли им вёсла, шляпы и рубахи служили парусами, море было прекрасное, и они довольно легко покрыли путь от острова Пуэрто-Рико до Сен-Доменга. И, воистину, когда четыре путешественника прибыли в Саману, они были скорее мёртвыми, чем живыми».

Местные буканьеры накормили и приодели д'Ожерона и его товарищей, а затем помогли им перебраться на Тортугу.

Пока Бертран д'Ожерон томился в испанском плену на Пуэрто-Рико, сьёр де Баас предпринял неудачную попытку захватить Кюрасао. 13 марта 1673 года его корабли подошли к острову, а 14-го встали на якорь в бухте Санта-Барбара, расположенной недалеко от форта Толксбурх. Один из жителей Санта-Круса, который провел в голландском плену на Кюрасао три месяца, уверял генерал-губернатора, что этот форт не располагает достаточными силами для обороны. Поверив своему информатору, де Баас поручил мальтийскому рыцарю Клоду де Ру де Сен-Лорану (губернатору Сент-Кристофера) начать высадку солдат на берег.

Пока шла высадка, на берегу появился голландский отряд из двух или трех десятков кавалеристов. Убедившись в численном превосходстве французов, они, не вступая в бой, ретировались. На следующий день, 15 марта, с борта флагманского корабля «Бельикё» высадился еще один отряд под командованием самого де Бааса. Объединившись с отрядом шевалье де Сен-Лорана, генерал-губернатор приказал солдатам ставить палатки на виду у голландского форта. 16 марта экспедиционные части разместились в лагере, после чего была дана команда занять соседнюю гору. Пока французы шли туда, батареи форта сделали по ним несколько выстрелов.

С вершины горы открывался вид на гавань, глубоко вдававшуюся в сушу, голландское поселение и крепость. Де Баас и Сен-Лоран увидели в порту 6 или 7 больших военных кораблей; оборонительные рубежи неприятеля выглядели гораздо более мощными, чем они себе представляли. Иезуит Ле Пер пишет, что генерал-губернатор не преминул отправить голландскому губернатору Яну Донкеру требование сдать форт и поселение. В ответ на переговоры прибыл заместитель губернатора. Через короткое время, посовещавшись с военным инженером Луи Анселеном де Жемоса, сьёр де Баас отказался от продолжения операции и приказал своим людям грузиться на корабли.

Столь поспешное отступление дало злым языкам повод обвинить генерал-губернатора в коррупции. Подозревали, что голландцы передали французскому главнокомандующему крупную взятку.

Покинув Кюрасао 18 марта, флотилия не стала сразу же возвращаться на Наветренные острова, а взяла курс на север — к побережью Эспаньолы. Де Баас хотел оставить на берегу Сен-Доменга отряд флибустьеров и буканьеров из этой колонии и получить информацию о пропавшем губернаторе Тортуги.

Эскадру де Бааса к берегам Эспаньолы вел уже известный нам капитан флибустьеров Франсуа Требютор. Погода была отвратительной, море постоянно штормило. Генерал-губернатор, жестоко страдавший от морской болезни, все это время был прикован к койке. Лишь достигнув мыса Тибурон — крайней юго-западной оконечности Эспаньолы, — корабли попали в полосу мертвою штиля, и сьёр де Баас смог наконец справиться со своим недугом. О том, что произошло в районе указанного мыса, генерал-губернатор в марте 1673 года написал министру Кольберу:

«…B настоящий момент, монсеньор, корабль «Бельикё» находится у мыса Тибурон, попав в штиль, который дал мне возможность писать… Итак, с приходом в Пти-Гоав, который является наименьшим французским округом и в котором г-н Ожерон устроил свою постоянную резиденцию, я постараюсь узнать, какова его судьба, а если я там ничего не узнаю, я перейду на Тортугу, где сделаю все то, о чем вам уже сообщил, после чего продолжу мой путь на Сент-Кристофер.

Между тем, монсеньор, я хочу рассказать вам, если позволите, об одном небольшом приключении, которое Господь весьма кстати послал мне. Оно заключается в том, что, продолжая мой путь от Кюрасао к Пти-Гоаву с тремя королевскими судами и приблизившись к мысу Тибурон, который имеет протяженность шесть лье, маркиз де Ментенон, который командует «Сивиллой», обнаружил шесть или семь судов в глубине бухточки, именуемой Ируа. После его сигнала мы подняли паруса, чтобы присоединиться к нему, но в этот момент мы увидели одно судно, которое, подняв марселя, попыталось уплыть. Нам не стоило труда определить, что это был голландский капер или какой-то пират, охранявший свои призы. Это заставило меня отправить шлюпку к г-ну Ментенону с приказом идти прямо к судам, оставшимся на месте, и удержать их. Затем я подал знак г-ну дю Буано вести «Бельикё», чтобы догнать корсара Но ветер был очень слабым… и мы так долго находились в полосе штиля, что это позволило ему ускользнуть от нас; это счастье привалило ему ввиду того, что он мог идти на веслах, которые служили ему во время безветрия, что и позволило ему избежать опасности. Когда настала ночь, он находился уже так далеко, что у нас пропало желание его преследовать. Это неприятельское судно показалось нам добрым парусником, хорошо укомплектованным людьми и способным приносить несчастье: если бы мы могли избавить от них побережье, это было бы замечательно.