армия, сильная не только порывами, но сознанием и духом, идя навстречу победе, беспощадно уничтожая железными полками и дивизиями банды Деникина, впишет еще много славных страниц в историю борьбы за рабоче-крестьянскую советскую власть.

Да здравствует 1 Конная Красная Армия!

Да здравствует скорая победа!

Да здравствует мировая советская власть!»[23].

В конце заседания Сталин объявил, что за успешное командование корпусом и за разгром конницы Мамонтова и Шкуро ВЦИК РСФСР постановлением от 24 ноября 1919 года наградил меня золотым боевым оружием (шашкой) с орденом Красного Знамени на нем, а Реввоенсовет Южного фронта — золотым портсигаром.

Портсигар Сталин вручил мне здесь же, на заседании Реввоенсовета, а золотую шашку с орденом — на следующий день утром в торжественной обстановке, перед строем особого резервного кавдивизиона.

5

7 декабря, когда Конармия заняла Волоконовку и развернула наступление на Валуйки, Егоров, Сталин, Ворошилов и Щаденко решили поехать в район боевых действий армии.

Сталин и Егоров отправились в санях. С ними поехал и кинооператор Э. Тиссэ. Ворошилов, Щаденко, Городовиков и я отправились верхом на лошадях. За нами следовал особый резервный кавдивизион.

Стоял безветренный морозный день. Далеко вперед простиралась заснеженная безлесная равнина. Зимняя тишина нарушалась лишь нашим движением да далекими раскатами артиллерийской стрельбы.

Ехали долго. Я уже начал было волноваться, что дивизии ушли далеко. Пожалуй, лучше было бы, думал я, проехать на станцию Слоновка, а оттуда бронепоездом в Волоконовку…

Проехали Богдановку, и Городовиков стал уверять меня, что скоро мы увидим его части.

— Обязательно надо в твою дивизию ехать? — недовольно спросил я.

— А как же, Семен Михайлович, обязательно!

Вдруг совсем близко застучал один, потом второй станковый пулемет, захлопали винтовочные выстрелы. Через наши головы со свистом пролетели снаряды и разорвались метрах в ста позади нас. Мы с Окой Ивановичем выскочили на высотку и увидели, как крупные массы кавалерии противника в конном строю перешли в атаку против нашей 4-й дивизии. Дивизия встретила атаку противника артиллерийско-пулеметным огнем и развертывалась для контратаки. Я послал Городовикова руководить дивизией, а сам стал наблюдать за ходом боя. Ока Иванович подскакал к своей дивизии и повел ее в контратаку. Началась отчаянная кавалерийская рубка. Полки 4-й дивизии врезались в массы кавалерии противника, но, обладая большим численным превосходством, белые постепенно, сначала их отдельные всадники, а затем и целые подразделения, стали просачиваться на фланги наших частей.

Особенно большое скопление противника оказалось на левом фланге дивизии, вблизи которого мы находились. Подъехали Ворошилов, Сталин, Егоров и Щаденко. Я попросил их укрыться в селе, но они категорически отказались. Между тем левый фланг 4-й дивизии все больше захлестывался противником. Наши левофланговые части, упорно отбиваясь, начали отходить. Создавалась реальная угроза обхода противником фланга дивизии и захвата белогвардейцами командования Южным фронтом. Я подскакал к Егорову и Сталину. Они сошли с саней, поднялись на возвышенность и в бинокли следили за ходом боя. На мою просьбу уехать Сталин ответил коротко: «Нет!»

Что делать? Белые вот-вот могут прорвать фронт 4-й дивизии. 6-я и 11-я дивизии, видно, ушли вперед — на их помощь рассчитывать нельзя.

Особый резервный кавдивизион — это все, что было у меня под руками. Но этот дивизион стоил хорошей кавалерийской бригады. Эта красная конная гвардия либо умирала, либо побеждала.

Вырвав клинок из ножен, я указал на скопление кавалерии белых и бросил кавдивизион в атаку. Начавшие было отходить под напором превосходящих сил противника левофланговые полки 4-й дивизии, почувствовав энергичную поддержку дивизиона, перешли в контратаку. Смятый натиском 4-й дивизии и кавдивизиона, противник бросился бежать на юго-восток, в сторону Волоконовки.

Не прошло и десяти минут, как белогвардейцы резко изменили направление своего бегства. Они повернули на юго-запад, снова попав под удар 4-й дивизии, а затем, преследуемые нашими частями, скрылись за холмами.

Кинооператор Э. Тиссэ перебегал с позиции на позицию, стремясь запечатлеть на пленке быстро менявшиеся картины боя. Каково же было его разочарование, когда выяснилось, что впопыхах он орудовал незаряженным аппаратом.

Мы поняли, что произошло на поле боя, лишь после того, когда стали известны все события, развернувшиеся на фронте Первой Конной армии с утра 7 декабря.

Части корпуса Мамонтова, выбитые из города Бирюч 8-й Красной армией, сосредоточились на левом фланге Первой Конной армии, действовавшей в направлении Валуйки. В то время как 6-я дивизия, выполняя поставленную ей задачу, двинулась в направлении станции Мандрово и заняла Фощеватое, корпус Мамонтова во взаимодействии с корпусом Науменко нанес удар на Волоконовку с целью задержать движение Первой Конной армии на Валуйки. В Волоконовке находились тыловые подразделения 6-й дивизии. Попав под удар крупных масс конницы белых, они начали отход на северо-запад, увлекая за собой белогвардейцев в направлении движения 4-й кавалерийской дивизии.

Начдив шестой С.К. Тимошенко, узнав о нападении белых на Волоконовку, прекратил наступление в направлении Мандрово и, оставив в Фощеватое прикрытие, перебросил главные силы дивизии в район Покровки, откуда развил стремительное наступление в тыл корпуса Мамонтова.

Под внезапный удар 6-й дивизии попала 9-я Донская казачья дивизия Мамонтова. Потеряв много убитыми и пленными, она начала отход на северо-запад, в район, где шел бой 4-й кавалерийской дивизии с главными силами конницы Мамонтова.

Решительный контрудар 4-й дивизии и быстрый маневр 6-й дивизии поставил белых в тяжелое положение. Белоказаки дрались отчаянно, упорно стремясь вырваться из тисков Конармии. Они потеряли ориентировку, не понимали, где их тыл и где фронт, бросались в разные стороны и везде встречали дружные удары наших полков.

После боя наступила гнетущая тишина, нарушаемая стонами раненых да голосами санитаров, хлопотливо подбиравших их.

Сталин, Ворошилов, Егоров, Щаденко и я медленно проезжали по почерневшим холмам, устланным трупами людей и лошадей.

Все молчали, скорбно оглядывали следы жестокой кавалерийской сечи. Тяжело было смотреть на обезображенные шашечными ударами тела людей.

Сталин не выдержал и, обращаясь ко мне, сказал:

— Семен Михайлович, это же чудовищно. Нельзя ли избегать таких страшных жертв? Хотя при чем здесь мы? — И он снова погрузился в раздумье…

Вечером мы проводили Сталина и Егорова на станцию Бибиково, откуда они бронепоездом уехали в Новый Оскол.

XII. ОСВОБОЖДЕНИЕ ДОНБАССА

1

Пока не было возможности довести состав Конармии до пяти кавалерийских дивизий, как это предполагалось в дальнейшем. Являясь ударной группой войск Южного фронта, которой предстояло рассечь фронт Деникина, Конармия состояла всего из трех кавалерийских дивизий, усиленных двумя стрелковыми дивизиями — 12-й 8-й армии и 9-й 13-й армии.

Кроме двух стрелковых