Он пожалел, что не поговорил с ней подольше, но после возвращения его хозяина Юкио отказалась показываться в их доме. Госпожа Вишневый Цвет недоумевала:

— Прямо и не знаю, что такое случилось с этой девчонкой! Когда мы уходили, она схватила меня за руку и буквально потащила к воротам. А теперь вот не желает больше к вам носа показывать!

Но Тору беспокоил не только этот необъяснимый страх девушки. Было совершенно ясно, что маньяк только искромсал и изрезал ее; Юкио была уверена, что ее не изнасиловали. Нездоровую, садистскую похоть извращенца Тора еще как-то мог понять, но здесь явно было что-то другое.

Квартал, в который его только что занесло, производил еще более угнетающее впечатление, чем предыдущий. Здесь имелось жилье, если его таковым можно было назвать, но на улицах ему встречалось слишком много праздно слоняющихся оборванцев. Отсутствие работы означало повышенный уровень преступности или медленное умирание от голода. В связи с этим Торе припомнился еще один факт. Маньяк предложил Юкио тридцать монет за то, чтобы она пошла с ним. Для безработного человека это были огромные деньги, а для нищего оборванца или монаха-попрошайки тем более.

Тора стоял, озираясь по сторонам и ища глазами шпиль пагоды, когда его вдруг сильно пихнули, так что он отлетел к стене здания, услышав вдогонку россыпь отборной брани. Тут же град ударов посыпался на его голову и грудь. Он прикрыл лицо руками и ждал удобного момента, чтобы ответить. Но побои прекратились столь же неожиданно, как и начались. Его обидчик злобно сплюнул и повернулся, чтобы уйти прочь.

Тору обуяла холодная ярость. Он поднялся с земли и бросился на обидчика. Схватив его за локоть, он развернул его к себе лицом и крикнул:

— Вот тебе, ублюдок! Ты ударил человека безо всякой причины! — И с этими словами он направил кулак прямиком незнакомцу в подбородок. После удара он мгновенно отступил назад. На голове у парня, молодого и бедно одетого, была окровавленная повязка, закрывавшая часть лица.

Парень заслонился рукой, но Тора сказал:

— Брось! Я не стану с тобой разделываться. Вижу, что кто-то уже и так поработал над тобой. А я не люблю нечестный бой.

— Ну и зря! — пробурчал незнакомец. — Ведь я-то могу поколотить тебя в другой раз.

Он был выше Торы ростом и гораздо шире в плечах, но боевая прыть, похоже, покинула его.

— Зачем ты меня ударил? Незнакомец медленно опустил руку.

— Ты толкнул меня, урод. Никто не смеет меня толкать.

— Да я просто не видел тебя. Искал пагоду.

Глаз, не закрытый повязкой, прищурился, оглядывая Тору с ног до головы.

— Ты здесь чужак, что ли?

Сочинять новые басни не имело смысла. Тора снова рассказал про умирающую мать и потерявшуюся сестру, прибавив к этой истории несколько душещипательных подробностей, от которых у самого-то у него на глаза навернулись слезы.

Парень поскреб щетинистый подбородок, покрасневший после встречи с кулаком Торы.

— Ну, извини, приятель, — хрипло сказал он. — Похоже, у тебя-то делишки еще похуже моих будут. Не хотел тебя обидеть, просто денек выдался неудачный, поцапался тут кое с кем. Теперь вот башка трещит, а когда ты меня толкнул, у меня аж искры из глаз посыпались.

— Ну, в таком случае позволь угостить тебя чарочкой винца, — сказал Тора и представился.

— А меня Дзюнси кличут. — Парень осклабился в улыбке, обнажившей зияющую пустоту на месте, судя по всему, недавно утраченных зубов. — Ну, спасибо. От этого не откажусь. Тут за углом есть одно местечко, где торгуют вполне приличным пойлом.

Местечко оказалось даже хуже «Журавлиной обители» — еще более тесное, грязное и вонючее, — но вино там подавали вполне сносное.

— Теперь насчет твоей сестры, — сказал Дзюнси, замявшись. — Видишь ли, ее, может, и в живых-то уже нет. Я работаю у старосты и могу сказать тебе наверняка — уличным девчонкам туго приходится в этом квартале.

— Знаю. Но я буду искать до тех пор, пока хоть что-то не разузнаю.

Дзюнси вздохнул.

— Большинство мужчин здесь готовы заплатить не больше пары медяков за женщину, а швали тут сколько бродит! Вот мой хозяин мог бы тебе рассказать, сколько мертвых девушек они выуживают из каналов да находят среди мусора в переулках.

— Бог ты мой! Квартальный староста! — Тора хлопнул себя по лбу. — И как же это я не подумал?! Где его можно найти? Где его приемная?

Дзюнси усмехнулся:

— Приемная! В таком-то квартале?! Если она тут когда и была, то уж и вспомнить нельзя. Староста у нас управляется и без приемной, в дневное время обычно ошивается где-нибудь около храма. Тора насторожился.

— Храма? Какого храма? Пагода там есть? А монахи? Дзюнси рассмеялся.

— Его называют храмом Безграничного милосердия, а это просто смешно, когда всем известно, что милосердие уж где-где, а там ты найдешь в самую последнюю очередь. Но пагода там точно есть. Осталась после монахов с давнишних времен. Храм и пагода. Люди поговаривают, будто туда по ночам наведываются демоны, а потому это местечко пришлось по вкусу всякого рода головорезам. Одним словом, ходить туда после наступления темноты опасно для здоровья. — Он потрогал свою повязку и поморщился.

Тору передернуло. Между прочим, ему только надо было найти дом, куда маньяк отвел Юкио, да к тому же день был еще в разгаре.

— А ты можешь познакомить меня со своим начальником?

Дзюнси хохотнул.

— Только не сегодня. А то он обязательно отправит меня разыскивать этих ублюдков. Лучше я провожу тебя к храму, а там уж ищи его сам. И не говори ему, что виделся со мной.

Тора расплатился за вино, и они пошли к северо-западу через трущобы. Люди, завидя их, переходили на другую сторону улицы. А между тем Дзюнси, не теряя времени, стращал Тору жуткими подробностями жизни квартала.

— Мертвецов тут находят на улицах почти каждый день, — сообщил он как ни в чем не бывало. — Если б не наш староста, то совсем худо было бы. Полиция-то сюда не заглядывает. Охота им была возиться с таким сбродом! А моему начальнику безразлично, что человек собой представляет и чем владеет, и сам он людей не обижает.

— По твоим словам, так он хороший человек, — сказал Тора. — А нет ли в окрестностях храма бамбуковой рощицы?

— Никаких рощиц там нет. Только сосны кое-где. Они вышли на площадь перед полуразрушенным храмом. Там Дзюнси вдруг схватил Тору за руку и сказал:

— Вон он, мой начальник! Ну, удачи тебе! — И он исчез, прежде чем Тора успел поблагодарить его.

Перед обвалившимися воротами храма, скрестив руки на груди, похожей на бочонок, стоял бородатый великан в окружении местных мальчишек. Тора медленно пересек площадь. Предстоящая встреча не казалась ему радостной, потому что староста больше походил на главаря разбойников, нежели на представителя власти.