В ушах фонило, горло онемело, а конечности совершенно потеряли чувствительность. Я словно парила в воздухе, и между тем остатки сознания четко давали понять: подо мной койка и несколько людей суетятся вокруг, попеременно прикасаясь. И тем не менее я оставалось безучастной, имея возможность лишь слышать и слабо осознавать.

– Нет, господин Морган, – грубо отрезал мужчина, заставляя работников вокруг суетится еще активнее. – У Анастасии обнаружена сильнейшая аллергия на эфирное масло кипариса. Кроме того, что в комнате все было им пропитано, вплоть до постельного белья Анны, ей удалось еще и вколоть ей его внутривенно. Чудо, что она все еще…

Доктор не успел закончить фразу, потому что воздух вокруг рассек кулак и что-то деревянное разбилось в щепки совсем рядом. Между с тем, я наконец ощутила слабый укол в руке, а это не могло не радовать – мое тело ко мне возвращалось.

– Как такое могло произойти, что все было пропитано этим чертовым маслом?! И этот шприц… Куда, мать его, мне нужно было отвезти Настю, чтобы ей гарантировали безопасность?! – раздался разъяренный крик совсем рядом, за которым последовало еще несколько сильных ударов. Но никто не ответил Полу, нет… Все лишь продолжали заниматься своим делом, а мне лишь оставалось догадываться, насколько все ужасно. – Черт… Простите меня за несдержанность. Сейчас вам нужно сосредоточится на Насте. Вы можете, в конце концов, сказать, насколько все ужасно и как ее состояние?

Пол не мог этого слышать, ведь главный доктор наклонился к самому моему уху, и его сочувственный выдох заполнил легкие. Тело пронзила легкая дрожь, когда его же равнодушный голос попытался перевести тему:

– Самое ужасное позади. Анна переведена в тюремную больницу и больше не сможет навредить дочери… Мда, вот это мать! А ваша не совсем вменяемая подруга наверняка скоро окажется поймана…

– Не переводите тему, – отчеканивая каждую букву, глухо прошептал Пол, но не успел доктор что-то сказать, как он тут же задал волнующий нас обоих вопрос: – Я хочу знать то, что вас напрягает.

– Что же… Все равно рано или поздно пришлось бы, – тихо вздохнул мужчина, и я услышала, как под монотонную и выверенную работу помощников врача, мужчина сел на кресло и устало выдохнул: – У девочки серьезное отравление организма. Не окажись она в клинике, была бы мертва спустя пять минут после укола. Только вот наш экспериментальный препарат дал свои плоды, но… Не спас, а скорее оттянул время.

– Черт побери… Да что же вы тянете? Говорите конкретно? Что от меня нужно? – прорычал Морган, и даже сам бес не стал бы противостоять его титаническому напору в тот момент.

– Не всегда все в руках наших, дорогой… – снова начал издалека доктор, чем вызвал разъяренный рык Пола. – Дело в том, что, чтобы окончательно вывести из организма последствия масла и его остатки, нужно ввести внутривенно препарат…

– Так чего же вы ждете?! Вводите его.

– …Судя по всему, только он в данном случае поможет Насте. Только вот есть одно «но»… Препарат чем-то напоминает химию, а также противозачаточное. Одноразовое применение, конечно, не навредит, но есть противопоказания.

– Какое?

– Например… Беременность, – без капли колебаний выдал врач, тем самым пошатнув мое и без того хрупкое сознание. – Что вы так побелели, дорогой? Скажу сразу, нет стопроцентной уверенности в том, что ваша жена беременна. Но подозрительная активность «гормона беременных» ставит нас в тупик. Срок очень маленький, так что узи и тесты молчат. Мы в тупике и переживаем, что, дав ей нужный препарат, сделаем аборт.

В комнате повисла гробовая тишина. В голове крутилось сотни мыслей и тысячи идей… Могла бы я быть беременна? Хотела ли? Готова?! И не было сомнений в моей голове. Хотелось встать и кричать: «Да!». Да, черт побери. Это была моя соломинка в новую жизнь. Путь к душе Пола, новое начало. Семья. Другая жизнь. И я хотела ее. Мечтала. Жаждала каждой фиброй души. Но не могла и пошевелиться. Словно немая, слепая и парализованная. Молча ждала, когда человек, которому я доверила себя, примет решение, ценою в мою жизнь.

– Что будет, если вы не введете препарат? Она… выживет? – наконец обессиленно прохрипел Морган, заставляя доктора тут же ответить:

– Есть большая вероятность. Только вот, если мы продержим ее в таком состоянии еще хотя бы час, начнет резко падать зрение и может не вернуться. Также ничего не могу сказать про конечности. После такого сильного отравления организма они часто отказываю. Ах, да… Еще печень и желудок может…

– Хватит! – грубо рыкнул Пол, а затем резко вскочил с места, быстро направляясь в сторону выхода. Я не могла знать этого наверняка, но то, как на его пути рушилась мебель, давало мне ориентир. – Колите лекарств и делайте ВСЕ возможно, чтобы моя жена была цела и невредима.

– Не переживайте… Настя ничего не узнает. Если плод и был, он выйдет незаметно для нее, и она ничего не поймет. – раздался «успокаивающий» голос мужчины вслед Полу, но тот захлопнул двери раньше, чем доктор закончил свою речь. – Что же… Вы все слышали, коллеги. Приступаем.

Сознание парализовало. Я зависла в моменте, когда мужчина, в которого я поверила с таким трудом, отсек все возможности простым «колите лекарство». Хотелось кричать, но я не могла… Плакать, просить остановиться, не ставить под угрозу жизнь возможного ребенка… Но я снова стала лишь телом в руках Пола Моргана. О чем он думал, когда принимал решение? Проводил ли параллели с моментом нашей встречи? Раньше Пол заставлял, приказывал, держал около себя и насильно вводил в свой мир.

Сегодня же он просто не хотел терять здоровую куклу и пожертвовал возможным сыном. Я искала его душу, находила и надеялась на будущее. Любила ли? Теперь уже страшно подумать об этом. Но после стольких событий, бед и перипетий только в момент его ответа я поняла, что никогда не смогу быть с ним. Жертву всем, не принимая жертвы в ответ.

– Вот так… Лекарство вошло хорошо, давление стабилизируется. Следите за показателями.

Черная воронка обняла меня в свои холодные объятья, но не давая желаемого уюта и спокойствия, а возвращая в темный и холодный мир, где ничего больше не осталось. Ничего и никого.

Мурашки прошли по телу, а рядом пиликающий аппарат печально оповестил, что пришло время просыпаться. Больница… Палата, схожая с той, в которой была Анна. Но была одна отличительная черта, которая меняла все вокруг: Морган, спящий в кресле рядом.

Я смотрела на него и не верила, что этот человек мог так равнодушно согласиться на смерть ребенка. Что было у него в голове? Странно, но после всех событий именно это поставило меня в тупик и заставило разувериться в мужчине, которому совсем недавно я дала шанс. Это вызвало слабую усмешку и ощутимую боль в мышцах, заставляющую застонать в голос.

– Настя? – хрустнуло кресло, и теплые руки тут же опустились мне на живот, заставляя осторожно лечь обратно. Нехотя подняв взгляд, я увидела Пола. Он смотрел на меня так, словно в каждом моем взгляде был смысл его жизни. Но теперь мы оба знали, что это не так… – Черт… Как я рад! Ты так долго не просыпалась, и, знаешь, как оказалось, я многое не успел тебе сказать.