Едва комендант завершил разговор с Хромовым, как из-за Кислицкого острова, на десятки километров протянувшегося по течению реки вдоль одноименного рукава, послышался гул авиационных моторов. Командование флота свое слово сдержало, на западный берег Дуная была брошена чуть ли не вся имевшаяся в юго-западной части Украины морская авиация. Как только она отбомбится, должна была вступить в действие корабельная артиллерия флотилии и орудия береговых батарей.

К тому времени отряд десантных судов уже должен будет приближаться к Кили-Веке, которую румыны теперь, после нескольких собственных неудачных десантов, в спешном порядке пытались превратить в самостоятельный укрепрайон. Вот только с идеей этой они слишком запаздывали.

Мониторы, бронекатера и пограничные «морские охотники» кильватерной колонной подошли к рейду речной гавани Партины и остановились ровно на столько, насколько понадобилось, чтобы головной пограничный катер и ассистировавший ему бронекатер приняли на борт тридцать два морских пехотинца под командованием коменданта плацдарма.

– Поместятся все мои десантники, командир? – встревоженно спросил Дмитрий, увидев, что на борту пограничного катера уже имеются бойцы. И в ответ услышал нечто очень знакомое:

– Если приказано, значит, разместим, даже если придется развешивать твою пихтуру по реям и рассаживать по якорям.

– Э, да это опять вы, капитан-лейтенант Клименко, и опять в роли начальника конвоя?!

– А я, как только услышал о коменданте плацдарма, так сразу подумал: «Уж не тот ли это капитан-артиллерист, которого я снимал с какого-то секретного причала из-под Одессы?!». Оказывается, тот самый!

Пока они приближались к Килие-Веке, артиллеристы наносили удары то по северным, то по южным окраинам этого городка; а то вдруг одновременно обрушивались на порт и на все, что могло находиться в нем на воде и на суше. Одной частью своей городок пролегал вдоль устья рукава Татару, другой, сразу же за впадением притока в Дунай, уходил по нему правым берегом Килийского гирла.

Попросив командира катера подойти к берегу на мысе, соединяющем эти две части, Гродов скомандовал: «В бой, десантники, в бой!» и по сброшенному на отмель трапу ринулся к берегу. Вслед за ним, кто по трапу, а кто, спрыгивая с борта прямо в воду, ринулись к берегу бойцы его штурмового отряда. Артиллеристы все еще обрабатывали берег противника хаотичной какой-то пальбой, однако морские пехотинцы попросту не обращали на это внимание, словно от осколков «своих» снарядов они были заговорены.

Зажав винтовку с примкнутым штыком под левой под мышкой, словно копье, капитан выстрелами из пистолета прокладывал себе путь между небольшими портовыми пристройками. Встретив острием штыка выскочившего из-за угла румына, он добил его рукоятью пистолета в висок, а затем, сунув пистолет за ремень, метнул гранату в П-образно охваченный строениями двор, похожий на гостиничный, но наполненный суетившимися солдатами, которые готовились уйти отсюда вместе с погруженным на подводы армейским имуществом.

Засев между подводами, Гродов и еще трое десантников несколько минут держали в блокаде оба выхода из здания, время от времени охлаждая пыл противника гранатами, пока наконец из дома не донесся голос мичмана Мищенко: «Не стрелять, живодеры, здесь уже десант!». Как оказалось, его группа ворвалась в здание с тыльной стороны, через окна первого этажа одного из флигелей. А пока штурмовая группа очищала и расширяла свой плацдарм, к нему уже подходили катера с полевыми стрелками.

Все участники десанта понимали, что на сей раз фактор внезапности явно не сработал. Румыны ожидали нападения, а потому открыли огонь по кораблям флотилии еще на их подходе, и сопротивление оказывали довольно яростное. Но и здесь солдаты противника были поражены действиями десантников, которые смело навязывали им рукопашные бои, умело орудуя штыками, прикладами, саперными лопатками и просто ножами.

Поскольку десантные группы высаживались в различных частях города, да к тому же с севера широким фронтом наступали роты капитана Хромова, а прибрежье «прореживали» пулеметным огнем десятки пограничных катеров и судов флотилии, то у румын создавалось впечатление, будто русские везде. Что их огромное количество, а посему нет иного выхода, кроме как бросать оружие и сдаваться в плен.

Ворвавшись на расположенную в глубине плато и окруженную небольшим земляным валом шестиорудийную батарею, Гродов, Мищенко и еще четверо десантников гранатами и пулеметным огнем выкосили большую часть артиллеристов, которые не успели бежать с позиций. Оставшихся же Гродов приказал согнать к трем пушкам, чтобы развернуть их в сторону дороги, по которой на юго-запад, в сторону холмистой гряды, бежали конные и пешие защитники городка.

Заупрямившегося румынского сержанта, отказывавшегося выполнять его приказ, Гродов буквально вспорол штыком на глазах у сослуживцев, а затем, установив на орудийных механизмах дальность стрельбы, по-румынски приказал: «Цель – дорога! Прямой наводкой. Заряжай! Залпом пли!». Выяснив, что получается у артиллеристов неплохо, он приказал вести беглый огонь по дороге, а сам подошел к сидевшему у блиндажа раненому офицеру.

– Мне известно, что где-то на окраине города действует еще одна батарея. Где она? – протянул он пленному карту.

– Не знаю, – решительно повел подбородком лейтенант.

– Еще раз спрашиваю: – поднес ему штык к горлу комбат, – где она?

Все еще пребывая под впечатлением гибели сержанта, офицер ткнул пальцем на окраину урочища Антипоу. И тут же уточнил:

– Вот здесь, между домиком лесника и пилорамой.

– Сколько орудий? Только правду, иначе тебя ждет судьба сержанта.

– Это четырехорудийная батарея.

После трех снарядов на ствол, посланных на дорогу, капитан распорядился зарядить все шесть орудий и, зачислив в обслугу десантников, приказал ударить залпом. Потом еще и еще раз. Одно из орудий попыталось вступить с батареей в дуэль, но выпущенный им снаряд улетел метров на сто в сторону. А когда после еще двух залпов оно тоже умолкло, Гродов вновь перевел стволы на дорогу, пытаясь обстреливать ее и видневшуюся вдали гряду уже не залпами, а врассыпную, веером.

Опасаясь, что слишком засиделся здесь, он передал орудия и пленных подоспевшей группе полевых стрелков во главе с младшим лейтенантом, а сам с десантниками подключился к прочесыванию улицы, ведущей вдоль рукава Татару. Дойдя до предместья и захватив в плен еще около двух десятков парализованных страхом румынских солдат, переправлявшихся через узкий рукав с острова Большой Татару, он выяснил, что вслед им движутся подразделения батальона Хромова. И действительно, буквально через десять минут по ту сторону рукава появилось несколько всадников, довольно умело держащихся на неоседланных лошадях. Как оказалось, это был конный разъезд пехотного батальона.

– Передайте приказ комбату, – прокричал им Гродов: – «Через рукав не переходить! В городе не появляться! Еще раз прочесать остров и ждать моего появления! Скорее всего остров Большой Татару возьмет под контроль стрелковый полк. За нами остаются мыс Сату-Ноу и район Пардины!».