* * *

Адам Фаули

10 апреля 2018 года

17:05

– Ты думаешь, это правда – то, что сказала Патси?

Галлахер не отрывает взгляд от экрана, крепко стиснув руки, постукивая ногой по полу.

– То, что Надин следила за ними? Боюсь, такое более чем возможно. Надин отчаянно жаждала влиться в компанию – я запросто могу представить, как она подслушивала, выясняя намерения Патси и ее подруг.

– Давай послушаем, что скажут на этот счет Изабель и Лия. Куинн и Гислингхэм допрашивают их по отдельности, так что они не смогут сверить свои показания.

Это должно было бы обнадежить меня, но не обнадеживает.

– Я могу сказать точно одно: девицы заготовили свои рассказы заранее. Изабель и Лия поддержат все, что скажет Патси. Из чего следует, что слово Надин, что бы она ни сказала, будет против слова Патси и ее подруг. А в настоящий момент мы пока даже не можем вставить их в общую картину, не говоря уж о том, чтобы предъявить им обвинение.

– За этих пятнадцатилетних девиц взялась половина криминального отдела Управления полиции долины Темзы, – вздыхает Галлахер, – а мы даже не можем разбить их алиби, черт побери!

* * *

– Констебль Сомер?

Это Нина Мукерджи, стоящая в дверях кухни дома Эпплфордов.

Криминалисты начали сверху. Комната Надин, комната Дианы, комната Фейт, ванная. Собирая улики в пакеты, помечая их бирками. И вот теперь они на кухне, в каких-нибудь двадцати шагах от Сомер, сидящей рядом с Дианой Эпплфорд, которая отчаянно старается притвориться, будто с интересом смотрит древнюю серию «Закона и порядка».

– Можно вас на минутку?

Нина старается сохранить тон небрежным, однако Эрика сразу же понимает, что дело серьезное. В противном случае ее не позвали бы.

Диана встревоженно оборачивается.

– Все в порядке, миссис Эпплфорд, я сейчас вернусь.

Нина проводит Сомер на кухню. Там на столе разложено содержимое ящика со столовыми приборами.

– Я как раз собиралась обработать это, но решила, что ты должна сначала взглянуть.

У ножей металлические рукоятки и зазубренные лезвия.

– Что тут происходит? – Диана Эпплфорд переминается на пороге, ее лицо бледно-зеленое в свете люминесцентной лампы под потолком. – Это же просто кухонные ножи, черт возьми, – говорит она. – В этом проклятом городе таких сотни. Тысячи!

– Знаю, – говорит Сомер, – просто так положено…

– Что я скажу Фейт? – дрожащим голосом спрашивает Диана. – Она отказывается возвращаться домой. Не желает даже говорить со мной.

– Послушайте, возможно, так оно и к лучшему, – говорит Эрика, подходя к ней. – Дайте ей время. Ей сейчас тяжело – как и всем вам.

На лестнице слышны шаги, в коридоре звучат приглушенные голоса. Негромкие, но все же достаточно отчетливые, чтобы разобрать слова.

– Вы собрали всю одежду? – Это голос Клайва Конвея, он говорит с экспертом-лаборантом.

– Да, вот список. Я также упаковал обувь. На одной кроссовке засохшая грязь, и, кажется, есть и другие следы, так что, быть может, нам повезет.

– Что они имеют в виду – какие еще «следы»? – выпучив глаза, оборачивается к Сомер Диана. – О чем это они?

Констебль кусает губу.

– Как я уже говорила, так положено. Давайте не будем торопить события…

* * *

Адам Фаули

11 апреля 2018 года

10:08

Звонок поступает в оперативный штаб на следующий день в десять утра. Пятна на кроссовках Надин – это кровь. Сашина кровь. Мы до сих пор не можем в это поверить. Но, как любит повторять Алан Чаллоу, криминалистическая экспертиза не лжет.

– Это сразит ее мать, – печально говорит Сомер. Словно об этом нужно было говорить.

– Я по-прежнему считаю, что тут нечто большее, чем кажется на первый взгляд, – говорит Галлахер. – Эта троица – она тут явно как-то замешана…

Эв корчит гримасу.

– Изабель и Лия твердили на все наши вопросы, как попугаи: «Никаких комментариев», словно это какая-то дурацкая игра.

– Так, хорошо, – говорит Гис. – Но я все равно считаю, что они повсюду тут наследили. Особенно Патси.

– Вот только не в буквальном смысле, – замечает Бакстер. – Частичные отпечатки пальцев на портфеле не принадлежат ни одной из подруг.

– А жаль, черт возьми! – бормочет Куинн.

Однако слова Бакстера наводят меня на одну мысль, и когда совещание заканчивается, я аккуратно отвожу его в сторону. Потому что незачем устраивать по этому поводу прилюдно пляски с песнями. Особенно если я ошибаюсь.