— А вам не кажется, что мне пока ещё рано делать этот самый выбор?

— Я же не гоню тебя замуж прямо сейчас, — заворковала она, ласково улыбаясь, как самая настоящая бабушка. — Присмотришься, вдруг кто по сердцу придётся. У меня и фотографии есть.

Откуда она их вытащила, я не поняла. Скорее всего, из пространственного кармана, поскольку никакого материального носителя я не заметила. Но факт оставался фактом: в её руке словно из ниоткуда проявилась толстенькая пачка фотографий. Точнее, фотографий было не так уж много, но сами они выглядели очень солидно. И молодые люди на них — тоже. Особенно этот в штатском, плотненький такой, с окладистой русой бородой и хитрющими глазами, блеск которых не притушил даже эффект фотографии.

— За ним дают очень неплохие деньги, — тоном заправской свахи начала расхваливать жениха Рысьина. — И меховой салон в Царсколевске.

— За ним? — удивилась я.

— Так в случае чего он войдёт в наш клан, а не ты в его. Клан сильный и их связи нам очень пригодились бы. Самому же Дмитрию Валерьевичу там не на что рассчитывать, хотя наследственность у него неплохая.

Похоже, княгиня развила уже бурную деятельность, собираясь приманить мной в клан дичь покрупнее. Но эта дичь была уж точно не на мой вкус.

— О какой хорошей наследственности вы говорите? Он толстый, — обвиняюще заметила я.

— Вовсе нет, — возмутилась княгиня, словно я оскорбила её лично. — У него просто конституция такая.

— Ага, кость пушистая, — ехидно согласилась я.

— И с пушистостью там всё в порядке, — Рысьина была сама невозмутимость, словно отвечала на интересовавший меня вопрос. — У всех Песцовых прекрасный мех.

— То есть это тот Песцов, который увлекается певичками? — заинтересовалась я.

— Да, он занимается концертами в нашем городе, — после короткой паузы подтвердила княгиня.

Как вовремя мне Юрий про него рассказал. И как жаль, что я не поинтересовалась пикантными деталями биографий других потенциальных женихов.

— Думаю, не столько концертами, сколько артистками, — безапелляционно бросила я. — Он мне точно не подходит, бабушка. На певичек можно спустить не только те деньги, что на него дадут, но и все клановые. И к чему тогда его связи?

— Здравый подход, — вынужденно согласилась княгиня. — Действительно, не самое хорошее увлечение, если ты, конечно, не преувеличиваешь.

— А сколько он концертов устраивал в Ильинске? — невинно поинтересовалась я. — И была ли среди приглашённых артисток хотя бы одна талантливая, пусть не очень красивая? И как обстоит вопрос с приглашаемыми актёрами? Или Песцову всё равно, с кем… кого приглашать.

Княгиня вырвала у меня из рук карточку и стала разглядывать изображённого там молодого человека с новым интересом. Всё, теперь можно быть уверенной, что этого мне точно не навяжут, поскольку к нему пришёл он сам.

Вечером пришёл Волков. С ним я встречаться не собиралась, поэтому попросила горничную сказать, что состояние моего здоровья не позволяет принимать гостей. Мол, больная я вся: от кончиков ушей до кончика хвоста, который от усиленных нагрузок почти отвалился. А ведь он и без того не слишком длинный. Поэтому целитель потребовал от меня лежать в кровати и отдыхать. В результате визитёр передал букет и записку, в которой выражал сожаление от невозможности личной встречи и надежду, что она состоится в ближайшее время.

Букет выглядел и пах донельзя подозрительно, и пусть я никакой магии на нём не узрела, но в комнате не оставила, отправила украшать гостиную, где таким вещам самое место. Волков, если вдруг ему опять придёт в голову навестить дом Владимира Викентьевича, сможет убедиться, что к его подношению я отнеслась с уважением и не выбросила. Непонятно только, на что он рассчитывал? Не на поддержку же Рысьиной? В наборе потенциальных женихов, которыми та надеялась меня заинтересовать, ему места не нашлось. Да и не выглядела она довольной, когда устраивала по его требованию «смотрины». По всей видимости, по причинам загадочного долга княгиня препятствовать бы не стала, выбери я этого типа, но и не обрадовалась бы.

И уж точно не обрадовалась бы, вздумай я встречаться с Волковым за её спиной. Впрочем, её мнение меня не слишком взволновало бы, интересуй меня Волков. Но Волков не интересовал, поэтому после расставания с букетом я проверила, хорошо ли закрыто окно (кто знает, может, умение карабкаться по стенам — отличительная особенность всех оборотней, а третий визитёр в моей спальне будет точно лишним), и опять углубилась в принесённые Юрием книги.

Хотелось учить всё и сразу. Но поскольку это невозможно, нужно было хотя бы примерно набросать последовательность изучения. Общие понятия, принципы комбинирования — весьма важные разделы, а выживание в дикой природе — может подождать. В конце концов, на крайний случай для дикой природы у меня есть когти и зубы. Ряд разделов можно было отбросить сразу — там давались только общие сведения, в частности, по ментальной магии фактически было лишь указано, что она есть, что таких умельцев очень мало и что от неё можно защититься артефактом. Но примера такого артефакта не привели, хотя мне бы пригодилось: защитные плетения со временем развеиваются, не обновишь — так опять окажешься где-нибудь там, куда не собиралась. И сильный откат у Волкова будет для меня весьма слабым утешением.

Ещё огорчало, что часть плетений было невозможно пока испробовать, поскольку испытание требовалось проводить в экранированном месте. Не могла же я опять подвергать опасности дом Владимира Викентьевича? И просить у него разрешения на посещение подвала не хотелось — мало ли о чём он догадается.

Итак, типы плетений и их применение… Это оказалось настолько увлекательным чтением, что я чуть не забыла про домашнее задание. А ведь сейчас главное — не привлекать к себе лишнего внимания ни Рысьиной, ни Владимира Викентьевича, что, несомненно, случится, если я не буду готовиться к урокам. Впрочем, отложить учебник по магии следовало ещё по одной причине: уже прочитанное надо было осмыслить, уложить в голове по полочкам, чтобы не получилось так, что я беспорядочно сваливаю туда информацию в огромные кучи, из которых весьма сложно будет извлечь нужное.

Шитовское плетение за вечер я использовала не раз и не два и спать ложилась с гудящей головой, в которую при всём желании больше ничего бы не поместилось.

Утром я встала совершенно разбитая. Владимир Викентьевич, который спустился к завтраку одновременно со мной, укоризненно поцокал, подошёл и положил на мою голову руки, с которых словно потекла холодная родниковая вода, смывшая боль и усталость. Теперь я была полностью готова к новому дню, о чём я с благодарностью сообщила Владимиру Викентьевичу. Он от моей признательности отмахнулся, как от чего-то незаслуживающего внимания, и предложил наконец садиться за стол. Возражать я не стала, тем более что есть хотелось просто зверски.

— Елизавета Дмитриевна, вам противопоказаны такие нагрузки, — вредным голосом сказал он. — Ничего страшного бы не случилось, если бы вчера вы легли спать пораньше и не сделали домашнего задания. Здоровье, знаете ли, для вас важней.