«Когда совесть совсем заела, я попытался найти твоего папу, Зину и Виктора. Где они живут, я не знал. Пытался связаться с мамой Андрея, но не мог дозвониться до нее. Через одного бывшего своего преподавателя чудом нашел Зинаиду, но ни она, ни Андрей, ни Витя мне не ответили… Я не виню их — столько лет прошло…»

А я виню. Тетю Зину.

Марк с ней разговаривал пару дней назад. Вот кого жизнь ничему не учит, так это ее. Агата по-прежнему не желает видеть мать, а та Марку звонила, пыталась на жалость надавить. Ну и напомнить про деньги, которые почти тридцать лет назад она одолжила Майклу.

Великан ей тоже кое-что напомнил…

— Я думаю, как бы все сложилось, если бы тогда тетя Зина все рассказала моему папе?

Смотрю на Марка, который сидит рядом на диване и читает какую-то книжку на английском.

— Снова перечитываешь письмо Майкла?

— Ага. Это так ужасно, когда за тебя решают твою судьбу!

— Мы не знаем, как бы все сложилось, если бы твоя тетя переступила через свои обиды и сказала твоему папе, что Майкл готов помочь ему с переездом в США. — Марк отложил в сторону книгу и ласково улыбнулся. — Ты вообще могла не родиться, ведь по времени твои родители только-только начинали переписываться. А может, твой папа и не согласился бы переезжать. Он был очень обижен на Майкла, но это если верить Зине.

— Я бы тоже была на него зла. Он плохо поступил со своими друзьями. Хорошо хоть, что признал это.

Великан не стал со мной спорить. Ему тоже было нелегко узнать такое о близком человеке. Марк вернул тете Зине ее деньги — с учетом инфляции, девальвации и деноминации… Получилась очень приличная сумма. Но вряд ли Зинаида Михайловна станет счастливее. Зато никаких долгов у Майкла не осталось перед его бывшими друзьями.

Агата выписалась из больницы, она, в отличие от Вадима, хотя бы ходить может. А вот моему мужу, уже почти бывшему, придется очень долго восстанавливаться. Врачи не уверены, что он сможет ходить. Но зато, наконец, согласился на развод. В обмен на мировую. Так что теперь у меня официально нет к нему никаких претензий. Кучерова была возмущена, когда узнала, два дня отказывалась со мной разговаривать. Но когда я зашла к Вадиму, увидела его еле живого на больничной койке… Никому такого не пожелаю, даже ему.

— Не грусти. — Марк снова отложил книгу в сторону. — Все, что могли исправить, мы исправили. Дальше уже каждый сам выбирает свою дорогу. Кстати, о дороге… Поехали?

Есть одна вещь, о которой Майкл не писал — видимо, не успел. Но Марк не забыл…

Могила папы очень ухоженна, все чисто и аккуратно. За ней прилежно ухаживают, нужно заплатить, чтобы и дальше здесь было так же красиво, как сейчас. Ведь я уже не смогу часто сюда приезжать. А тетя Зина, при всей ее безмерной любви к папе, точно ездить сюда не станет… Вот ее я, наверное, никогда не смогу понять.

Марк вынимает из кармана письмо, которое когда-то Майкл написал моему отцу и которое мой великан привез с собой в Россию. Я и забыла о нем совсем, а вот Марк вспомнил. А сейчас отодвигает тяжелую мраморную вазу и под нее кладет письмо...

— Я думаю, оно должно остаться здесь. Пусть хотя бы так…

— Мы даже не знаем, что он в нем написал.

— Не знаем. — Марк обнял меня и поцеловал в макушку. — Но есть другое письмо, которое Майкл начал писать мне, но не закончил. Оно о тебе, и я хочу, чтобы ты его прочитала.

Глава 76

Три недели спустя

— Вы — парочка мазохистов! — авторитетно заявляет Кучерова. Алка заняла гамак, который совсем недавно Марк повесил на веранде, и теперь кайфует, пока я тарелки на столе расставляю.

— Почему это мазохисты? Ты не хочешь мне помочь? — В руках вилки и ложки вот-вот выскользнут на пол.

— Да потому, что нормальные люди все закупают в кулинарии, ну а кто побогаче, типа вас с Марком, — заказывают в ресторане, и им все привозят горяченьким. А вы вместо этого….

— А мы вместо этого готовим сами, да! Потому что хотим порадовать наших друзей. И Марк прекрасно готовит, кстати. Давай слезай с гамака, и пойдем салатики резать.

— Так уже почти все готово! Надо было позднее приехать, как остальные... — Подруга неуклюже вылезает из гамака. — Последние теплые денечки. Вы увозите из Москвы тепло, Вер. Ты уже смотрела погоду в Нью-Йорке?

— Конечно! И там сейчас тепло.

Кучерова громко вздыхает и плетется за мной на кухню, где всем верховодит мой великан. Мне не верится, что завтра мы улетаем. И у меня начнется совсем другая жизнь в чужой стране, где я пока знаю только Марка и его маму. Ну еще Лору, понятно, куда уж без нее. Но, надеюсь, что, как только пойду учиться, у меня появится много новых знакомых, а может, даже и друзей. Я никогда не была так открыта всему новому, как сейчас. Хотя и страшно, но я так жду отъезда!

— Девочки, я подумал, может, не будем овощной салат резать? — Марк стоит у духовки и посматривает на свою рыбу. — Вы же, наверное, уже устали, можно просто вымыть все и вместе с зеленью выложить. Что думаете?

— Я только за! — довольно верещит Кучерова. — Гости уже на подъезде, да? Всей оравой? Ой, Марк, извини, пожалуйста.

— Да орава — она и есть орава, — добродушно усмехнулся великан. — Олег звонил минут десять назад, они как раз с МКАДа съезжали, вроде впереди без пробок.

К нам едут друзья Марка — провожать нас завтра в США. С моей стороны будут только Алла и Виталик — он вызвался съездить на рынок и докупить фруктов. Марк опасается, что еды на всех не хватит. Я только знаю Кощея и Андрияша с Ладой из всей этой компании. Ни девушку Бессмертного, ни Яноша Разумовского и его подругу Юлию я еще в глаза не видела. Но вот сегодня увижу. Волнуюсь жутко.

Лада с Андрияшем к нам приезжали на прошлой неделе — такая красивая пара. Мне даже не верилось, что Лада целых два месяца здесь до меня жила у