Однако князь Николай Борисович не остановился в своих театральных начинаниях. Он решает организовать в Москве Французскую труппу. 21 апреля 1827 года, не прошло еще и двух недель со дня ликвидации Итальянской оперы, как Булгаков уже пишет, что «Все бесятся на Кокошкина, особливо Юсупов» за то, что Кокошкин, боясь конкуренции, запретил в Москве устройство Французского театра.

Никола де Куртейль. «Портрет Анны Боруновой за клавикордами». 1821. ГМУА.

30 апреля Булгаков описывает продолжение театральной интриги, плетущейся уже на высшем уровне: «Здесь вышла большая канитель по Французскому театру. Юсупов торжествует, что князь М. П. Волконский (министр Двора. — А. Б.) написал князю Д. В. Голицыну (московскому генерал-губернатору — А. Б.), что не хочет входить ни во что, что пусть князь делает как хочет, сам выписывает труппу, должна быть на ноге бывшей Итальянской, то есть частной, а не Императорской; что Государь для удовлетворения здешней публики будет давать по 30 тысяч в год; стало лишаются театра, декораций, костюмов и проч. Юсупов предлагал Карцову (которая, может быть, и сама была актрисою), чтобы за 15 тысяч с сим задатком ехала в Париж и бралась набрать славную труппу в короткое время. Князь Дмитрий Владимирович (Голицын. — А. Б.) не согласился тогда, а теперь она не хочет… Давайте-ка нам Итальянцев, когда вам немного надоедят»[277].

Французская труппа действительно стала играть в Москве, взяв в аренду все тот же театр Апраксина на Знаменке, но все это было уже не то… Среди знаменательных художественных «достижений» этого театрального сообщества — коллективная публичная драка — актеров с актрисами. Ее потом долго обсуждали.

Русская народная картинка «Ах, барыня, барыня…». Гравюра. 1858.

Прав оказался князь В. Ф. Одоевский, писавший, что «Итальянская труппа приучила нас к прекрасному исполнению и в сем случае не изменила уверенности просвещенной публики…»[278].

Закрытие Итальянской оперы отнюдь не ознаменовало собой конец театральных увлечений Николая Борисовича. У него оставалась собственная крепостная труппа, которая могла хотя бы отчасти удовлетворить художественные запросы князя. Это его замечательная «Капель» — так на русский манер переделали чиновники княжеской домовой канцелярии заграничное слово «капелла».

В Москве Юсупову принадлежало два значительных по размерам здания, в которых его «Капель» могла давать представления — старый дворец у Харитония в Огородниках и новый дом на Большой Никитской. С начала 1820-х годов, то есть с момента покупки, зимами Николай Борисович чаще жил в новом домовладении — оно располагалось значительно ближе к месту службы — Московскому Кремлю, но и родовой дворец тоже не забывался. У этих двух городских усадеб, как и большинства старых московских домов, своя, увлекательная история. Дабы не отвлекать читателя от описаний театральной деятельности князя Юсупова, рассказ об их истории пришлось перенести в конец книги.

Никола де Куртейль. «Актриса труппы кн. Н. Б. Юсупова в роли Вакханки». ГМУА.

Жизнь крепостного актера в России была, что называется, далеко не сахар. Свидетельств жестокого обращения дворян-крепостников со своими холопами сохранилось предостаточно. Чего стоит одна трагическая повесть Н. С. Лескова «Тупейный художник», имеющая вполне реальную основу. У Юсупова все обстояло совершенно иначе. В театральную «Капель» к Николаю Борисовичу крепостные сами старались пристраивать детей. Причем чаще делали это те из подданных князя, кто занимал у него в доме известное привилегированное положение и нужды особой не испытывал — так называемая «дворовая аристократия». Они, как выразились бы в наши дни, «использовали свое служебное положение». Бухгалтер Петр Курочкин пристроил дочерей Авдотью и Елизавету в танцовщицы, буфетчик Андрей Подлужный тоже отдал в балет двух дочерей — Софью и Арину. Софья Малинкина — знаменитая танцовщица и, по слухам, «барская барыня» была дочерью приказчика из села Спасского. «Смотрительница за девушками» Аграфена Бабина отдала учиться танцам дочь Елену, а уж она-то знала всю подноготную жизни крепостных актрис. Равно и музыканты «Капели» Дмитрий Соколов и Семен Ивченков пожертвовали Терпсихоре дочерей Домну и Любовь. Двое писарей княжеской канцелярии, в более поздние годы совершившие значительное восхождение по иерархической лестнице крепостной аристократии, — Илья и Павел Щедрины вели особый «Реестр девицам», среди которых значилась и их сестра Матрена, солистка балета. В «Реестре девицам» сообщается, что к ним приставлены: «смотрительница Бабина, девка Анисья, кухарка и рабочий»[279].

Пьетро Гонзага. «Проект оформления Красных ворот в связи с коронацией Александра I». 1801. ГЭ.

Немало внимания в труппе уделялось и созданию театральных династий, таланты, можно сказать, искусственно выводились. Браки полагались не по любви, а по указанию барина и подтверждению его конторы. Актрисе при замужестве от князя полагалось приданое — постель и свадебный пир, на которые отпускалось по 43 рубля 20 копеек.

Москва. Красные ворота. Открытка 1910-х гг. Собрание автора.

Подготовка будущих артистов княжеской труппы имела вполне профессиональную школу, рассчитанную на несколько «возрастных групп». После смерти Николая Борисовича был составлен «Именной список дворовых…», в котором были указаны имена всех актеров труппы. Среди них были и «маленькие», т. е. ученицы, только готовившиеся к сцене, что обеспечивало преемственность актерских поколений. Обучение обычно начиналось с семи лет, но некоторых детей отдавали и раньше — в пятилетнем возрасте. В Юсуповской «театральной школе» обучали не только танцам, но и чтению, письму, музыке. Большинство опер в то время исполнялось на языке оригинала, поэтому в расходных книгах княжеской канцелярии можно прочитать такие записи: «Выдано итальянскому учителю г. Фасолию с 15 июня по 12 число июля за 12 визитов 100 рублей; ему за купленные итальянские 9 книг — 46 р., итого 146 рублей» или «13-го июля 1826 года: Заплачено в книжную лавку господина Глазунова за чтение книг с сего числа впредь на один год 30 руб.».