Похоже, меня все же ожидает славная смерть.

– Кованый щит.

Танакалиан обернулся. Перед ним стоял Водянистый-командир.

– Да?

– Советую поесть и выспаться. На рассвете мы выдвинемся в сторону Благословенного дара…

– Куда-куда?

– Благословенный дар – древнее название равнины, где нас ждет армия Коланса. Когда-то там были тучные поля пшеницы.

Танакалиан с улыбкой отвернулся.

– Очень хорошо.

– Кованый щит.

– Что еще?

Водянистый наклонил голову.

– А я-то как раз хотел отметить впечатляющую обходительность твоих солдат.

– Прошу прощения. – Танакалиан напрягся. – Я… задумался.

– Конечно. Брат Усерд желает знать, стоит ли опасаться еще кого-то, кроме тех, кто вас преследует.

Кто нас преследует… Нет, о к’чейн че’маллях я ничего не скажу. Ничего и никому.

– Думаю, да. Хотя…

– Хотя – что?

– Была еще армия чужеземцев, но они пошли через Стеклянную пустыню. Скорее всего, никто не выжил.

– Согласен. Мы не чувствуем никакого движения с той стороны.

Танакалиан кивнул.

– Вы бы так и так ничего не почувствовали, но приятно слышать, с какой уверенностью вы говорите о том, что Стеклянную пустыню нельзя пересечь.

– Погоди, Кованый щит… Ты сказал, что мы бы так и так не почувствовали их приближения. Почему?

Танакалиан поводил взглядом по сторонам и снова задержался на Сеток.

– У их предводителя отатараловый меч. – Он пожал плечами. – Едва ли с его помощью…

Водянистый вдруг устремился к своей свите, на ходу выкрикивая приказы на колансийском. Тут же трое всадников вскочили в седло и пустили коней галопом на север.

Танакалиан почувствовал, что Сеток пристально смотрит на него.

Кованый щит покрылся по́том, сердце отчаянно заколотилось.

– Это же всего лишь меч… – пробормотал он, удивленный, отчего так встревожился Водянистый, и напуганный внезапным вниманием Сеток.

Так, успокойся. Ты идешь по лезвию. Дыши глубоко… Вот так…

Сестра Тишь стояла неподвижно. Небо на юго-западе было безоблачным, бледно-голубым с примесью зеленоватого. Пустым, но при этом… Грядет смерть. Я вижу дорогу из костей и праха, что рассекает плоть земли. Она приближается со скоростью ветра. Она пролегает в тени… Нижние боги! Смятение, которое охватило ее, сменилось ужасом. Корабас! На свободе! Но как? Кто додумался до этого? Кто выпустил такую силу в мир? Безумец! На мгновение Тишь вновь ощутила невыносимый вес камня, под которым когда-то была погребена. Удушье, невозможность пошевелить ни рукой, ни ногой, темнота и кошмарное, нескончаемое одиночество. Она помнила это ощущение животного страха и паники. Нет! Больше такого со мной не повторится!

Тело пробила дрожь; Тишь попыталась взять себя в руки.

Корабас. Ты на свободе… Я чувствую твою горькую радость. Возможно, лишь я в полной мере могу ее разделить.

За тобой придут. Ты их чуешь? Элейнты пришли в этот мир. Они найдут тебя и убьют.

Не ищи нас. Прошу, не пронзай плоть Акраст Корвалейна. Именно сейчас мы должны быть целыми, Корабас.

И все же Тишь понимала, что с чудищем не договориться. С момента сотворения отатараловый дракон был обречен на вечную боль и ненависть. Он обладает абсолютной мощью, но то мощь отрицания. Корабас может питаться только магией, а поскольку сама жизнь есть воплощение магии, прикосновение отатарала несет погибель. Лишь у элейнтов достаточно сил противостоять этому.

Такое… одиночество. И нескончаемая мука… существования. Да, Корабас, я смогла бы взглянуть тебе в глаза без содрогания. Ибо я понимаю, в чем твоя боль.

Тишь осознавала, что ей не заставить дракона свернуть с пути. Братья и сестры не подозревали, что на них надвигается… погибель. Преподобная, Усерд, Безмятежный… все мои Чистые родичи. Против отатаралового дракона не выстоять никому. И все наши стремления пойдут прахом.

Нет, остановить Корабас невозможно.

Однако я могу отомстить за гибель своих братьев и сестер.

Она была в трех днях пути от скованного тела Похитителя Жизни – единственного орудия, способного совладать с отатараловым драконом. Икарий. Я пробужу тебя. Если элейнты опоздают или не справятся, с Корабас сразишься ты.

Они отыщут друг друга, иначе и быть не может. Дракон есть отрицание, но Икарий – это открытая рана в теле самого хаоса. Когда его «я» разрушается, Похититель Жизни становится проводником, открытой дверью. Именно поэтому его так называемый гнев нельзя остановить. Как можно бороться с тем, кого нет? Как можно противостоять хаосу? Никак.

Они схлестнутся, и мир будет разрушен.

Прекрасно.

Даже сестре Преподобной невдомек, что к справедливости ведут несколько путей.

Тишь тронулась в путь.

Ступнями она ощущала, как вопит и корчится в муках земля. Внезапное иссушение, столбы пыли, разломы. Там, где пролетает Корабас, жизнь прекращается. На ее пути все живое гибнет.

Элейнты, настигните отатаралового дракона и убейте. Это все, о чем я прошу. А потом мы договоримся, ведь у меня будет Икарий – сила хаоса, не уступающая вашей. В мире, где больше нет богов, мы добьемся равновесия… Только представьте!

Мы дадим потомкам истинную свободу, и за каждый проступок они будут казнить себя сами. Никаких богов, чтобы перекладывать вину на них; ни отговорок, ни лжи. Каким прекрасным будет этот мир! Каким справедливым! Мир, где правосудие никогда не дремлет.

В нем, элейнты, мы сможем сосуществовать.

Поднявшись на вершину хребта, Тишь увидела на своем пути двоих.

Т’лан имассы.

Тишь охватил древний гнев. Затем снова накатил страх, но она быстро с ним совладала.

– Вы смеете мне мешать?

В ответ они достали свое каменное оружие.

– Он мой!

– Он ничей, форкрул ассейл, – произнесла женщина. – Уходи.

Тишь прощупала окрестности своей силой.

– Ха! Я не ощущаю больше никого ни в земле, ни на ветру. Только вы двое. Глупо надеяться, что вы сможете меня остановить. Я удерживала Каменные ступени под натиском сотен имассов, и для них война закончилась.