Тихо… Стало так тихо. Только тяжёлое дыхание тысяч существ, только шёпот ветра и шуршание туч, затянувших алое небо.

— Ты готова? — нарушил он затянувшееся молчание.

— Подожди ещё минутку, — тихо попросила я. — Я хочу попрощаться.

Он кинул и поглубже надвинул капюшон, почти скрывший его лицо. Я же запрокинула голову, ловя губами первые солёные капли. Они падали всё чаще и чаще, смывая кровь и копоть, разбивая чёрную корку, покрывшую землю.

— Пора, Валькирия, — Изменчивый поёжился.

— Пора, — согласно кивнула я и шагнула ему навстречу, он раскрыл объятья, и я оказалась в кольце его холодных рук.

И мир исчез. Остался только дождь, его губы на моих губах и руки, притягивающие меня ближе. Это не было желанием, это не было любовью. Просто две силы, слившиеся, смешавшиеся, потерявшиеся друг в друге…

Ибо лишь когда Хаос и Порядок становятся одним целым, можно провести меж ними Грань…

Я парила над пустошью и ждала…

Уходили кошмары хаоса, уходил их повелитель, его чёрный плащ бессильно льнул к земле, а поступь была усталой. Сейчас он, как никогда, напоминал мне… человека? Он уходил, не оглядываясь. Я знала, что это не последняя наша встреча. Возможно, он единственный, кто не станет винить меня за глупые надежды, не попытается образумить… Потому, что на какое-то мгновение он стал мною, а я стала им. Потому, что часть моей души навсегда осталась в этом странном существе, чуждом этому миру, ненавидимым и проклятым, одиноким и… А я больше никогда не стану отрицать, что даже в хаосе можно найти порядок, нужно просто хорошенько поискать.

Уходили фейри и старшие. Они шли к Вратам, зная, что в новом мире им не найдётся места. Шли медленно, запрокидывая головы и ловя губами капли дождя, пытаясь избавиться от горечи, вставшей во рту. Призрак вёл за собой изрядно уменьшившуюся в размерах осеннюю свору, он припадал на одну лапу, а опалённая шерсть казалась бурой.

Уходили люди. Уходили в свои города, которым недолго осталось существовать в этом новом мире. Маги и воины, выигравшие свой последний бой. Они не нужны теперь, скоро покроются пылью фолианты, и заржавеет сталь…

Они уходили, а я оставалась.

Они уходили, а мне больше некуда было идти…

10 октября, 7785 г. от становления Грани

Компьютер тихо щёлкает, выбирая из списка новый трек. Я всегда устанавливаю случайный выбор, каждый раз пытаясь угадать — что польётся из динамиков. Рок? Классика? Попса? Тихие гитарные аккорды? Хоть какое-то разнообразие в жизни… Хоть какое-то развлечение.

Сидя на подоконнике, свесив ноги на ту сторону, я гляжу на звёзды. Красиво…

Пожалуйста, не умирай,

Или мне придется тоже.

Ты, конечно, сразу в рай,

А я… не думаю, что тоже…

Хочешь, сладких апельсинов?

Хочешь, вслух рассказов длинных?

Хочешь, я взорву все звезды,

Что мешают спать?!

Я вздрогнула и забралась обратно в комнату, с немым укором глядя на монитор, нахально подмигивающий в ответ. Чёрт дёрнул меня поставить программу псевдоинтеллекта!

Схватив с полки нераспечатанную пачку сигарет, я чуть не разодрала её, пока воевала с плёнкой. Вытащив, наконец, одну, я вернулась на подоконник. Прикурив от загоревшегося на кончике ногтя огонька, я затянулась и закашлялась. Ну и отрава! Поколебавшись, я всё же повторила, на сей раз справившись с непроизвольной реакцией организма.

Никотин на меня не действует, мой организм всё же далёк от человеческого, но успокаивает само движение, запах…

Белый дымок срывался с тлеющего кончика табачной палочки и, подхваченный холодным октябрьским ветром, наперегонки с алыми искорками, уносился в темноту…

Пожалуйста, только живи,

Ты же видишь, я живу тобою,

Моей огромной любви

Хватит нам двоим с головою.

Хочешь, в море с парусами?

Хочешь, музык новых самых?

Хочешь, я убью соседей,

Что мешают спать?!

— Хочешь? Чего ты хочешь, мой подзащитный? — всплыли в памяти слова, и я захлебнулась тихим стоном, стиснув зубы и не давая ему вырваться наружу. Не вспоминай, Рей… Не вспоминай! Не думай! Однажды он вернётся, и ты задашь этот вопрос ему вновь. А пока…

Пока просто живи. Как человек. По эту сторону Врат. Тебя ведь никто и нигде не ждёт — лишь Призрак хранит в памяти твоё истинное имя, которое ты уже и сама начала забывать. Ты так хотела считать себя человеком, что почти стала им…

Хочешь, солнце вместо лампы?

Хочешь, за окошком Альпы?

Хочешь, я отдам все песни,

Про тебя отдам все песни?!

Хочешь?…[26]

Песня закончилась. Я щелчком отбросила окурок и следила за его полетом вниз…

Лина, прекрати, тебе надо пережить всего лишь несколько часов… С рассветом пламя уйдёт, как уходило уже тысячи раз. Не первый и не последний раз ты сидишь на пронизывающем ветру, рвущемся в открытое настежь окно. Не первый раз ты зажимаешь уши, пытаясь не слышать его зова, его просьбы — лететь с ним, лететь к тлеющему где-то, забытому угольку, который ждёт лишь моего слова, чтобы заняться пожаром.

Странно, почему музыка смолкла? Я укоризненно покачала головой, зная, что датчики, понапиханные в стенах, правильно интерпретируют мой жест и переведут его в команду.

Ничего не произошло. Тишина давила на плечи, тягостная и какая-то обречённая…

Или это настроение у меня сегодня такое? Да, наверное… Просто неудачный день. Вот придёт рассвет, и тоска отпустит, я доплетусь до постели и рухну в её мягкие тёплые объятья…

— Чего ты хочешь, мой подзащитный? — спросила я вслух. Слова уплыли в ночь, потерялись в ней, будто и не были произнесены. Я зажмурилась… Снова… Ты же не ждала, что тебе ответят? Так зачем каждый год роняешь в пустоту один и тот же вопрос?

Внезапно, поддавшись сумасшедшему порыву, я оказалась на ногах, благо оконные проёмы были высокими, а я, как и раньше, ростом не отличалась. Едва касаясь кончиками пальцев рамы, я подалась вперёд, застыв в этом неустойчивом, шатком и опасном положении…

Глупо. Если я сейчас отпущу руки, то полечу вниз, с двенадцатого этажа. Разобьюсь и потеряю тело… Тело — но не жизнь.

Я не хочу жить, но не могу умереть. Потому что когда Кэс и Лисси вернутся, я должна быть здесь, я должна их встретить.

Повинуясь какому-то странному порыву, я выпустила крылья, желая хоть немного потратить силу, наполнившую в эту ночь моё тело. Моё время… с заката до рассвета. Время жечь костры и славить стихию, время чудес.