– Смотри сколько книг! – Ксения уважительно провела ладонью по корешкам. – Все по психологии…

Я рассматривал стены, увешанные документами: курсы домашнего и профессионального гипноза, свидетельство частного предпринимателя, разрешение на практику и диплом психолога Вранежского педагогического колледжа. Все на имя Лавра Подипола.

– Ой как нехорошо, – огорченно сказала Ксения. – Кажется, мы явились непрошеными гостями к солидному человеку…

– Это ты говоришь после того, что видела в гостиной? – недоверчиво усмехнулся я.

– Вкус и ум не одно и то же… Хочешь пример?

– Догадываюсь, на кого ты укажешь…

На стенах еще были награды: «Приз зрительских симпатий жителей города Набрега», «Благодарность учеников общеобразовательного лицея № 12 города Твенево за организацию курса лекции», «Свидетельство почетного члена Благотворительного общества Покровителей», «Господину Учителю в благодарность за спасение жизни дочери Анески»…

Тусклое дезактивированное зеркало на столе в раме, украшенной серебристыми змейками, хранило «отпечаток» юного лица. Дочка, что ли?.. На папу не похожа, но мало ли. Возле компьютера стоял маркированный каталог с дисками.

Ксения обследовала его и, вытащив наугад диск, вставила в проигрыватель.

Девочка с зеркала сгинула, и на экране замерцало изображение. В неестественной помеси кабинета психоаналитика с логовом деревенского колдуна некто в черной хламиде со всклокоченными волосами нависает над человеком, лежащим навзничь на полу в центре начерченной мелом фигуры. Лежащий небрит и одет в комбинезон, которые предпочитают носить крестьяне с частных ферм. Горят свечи и офисные коленчатые светильники.

– Изыди, алчный дух, из души Никая, оставь его сердце, отринь его тело навсегда… навсегда… Навсегда!!! – взвыл носитель хламиды так пронзительно, что вздрогнули даже мы с Ксенией.

Человечек в центре меловой фигуры подскочил и захрипел, попытавшись уползти прочь.

– Стой!! – рявкнул изгонятель алчных духов.

Человечек застыл, перекосившись от ужаса. Затем зарыдал, затрясся и вдруг широко раскрыл глаза.

– Он ушел, Учитель! Я чувствую, он ушел!

Ксения перевернула диск и прочитала название:

– Никай Бродач, алкоголизм. Сеанс второй.

На экране просветленный Никай лил слезы. Господин Подипол улыбался устало, но удовлетворенно. Выглядел он менее внушительно и импозантно, чем на картине, но в целом все равно производил впечатление… На впечатлительных. Такие вопли воздействуют не только на пошатнувшуюся психику алкоголиков.

– Ух ты, какой эффект на втором сеансе… – пробормотала Ксения. – Алчный дух. Это он про склонность к пьянству?

Я ухмыльнулся:

– Так что ты там говорила про ум и вкус сего солидного господина?

Она поджала губы и выдернула второй диск. «Мила Леква, дезадаптация, сеанс 4».

Некрасивая, полная девочка лет четырнадцати оживленно затрещала:

– Да, очень помог. Я теперь себя чувствую гораздо увереннее. А когда я показала Янушу оберег, что вы мне дали…

– Мила, мы же договорились не называть его оберегом, – послышался укоризненный голос невидимого собеседника из-за кадра.

– Ой, простите… Когда я показала Янушу предмет, который вы мне дали, и рассказала, что с Яном случится, если он или его дружки снова попытаются обидеть меня, он сразу отстал и больше не пристает. И всем разболтал в школе, и никто больше не лезет ко мне… Я теперь все время ношу Вика с собой. Разговариваю с ним, как вы велели…

– Я не велел тебе разговаривать с ним, – снова возразил невидимка. По голосу – Лавр Подипол.

– Да, да, но я сама решила, что так нужно. Мне кажется, что он мой лучший друг. Я назвала его Вик. Я так счастлива… – Девчонка разомкнула ладонь, на которой лежал корявый деревянный человечек.

– Мила, я думаю, теперь можно начать следующий этап нашей работы. Вик, безусловно, останется твоим другом и будет защищать тебя, но…

Ксения гадливо поморщилась:

– Он хитрец, этот Подипол. Если бы он торговал фальшивыми амулетами, его бы давно привлекли к ответственности, а так…

Ага, а вот тут за полкой притаилось нечто массивное. Не иначе сейф. Запечатано заклинанием. Я повел ладонью. За металлической стенкой зашелестело. Денежные купюры встрепенулись и заметались, пытаясь ластиться, как запертые в клетке дружелюбные зверьки. М-да… Неплохой доход имеет господин Подипол. И настоящим магом быть не нужно. Достаточно слыть им вдобавок к диплому психолога.

Ксения удалилась в ванную одной из спален, попросив меня посторожить снаружи. «Мало ли что… Не хотелось бы, чтобы застал врасплох вернувшийся хозяин». Я возразил, что внезапно хозяин не вернется (я посадил возле всех входов по собственному сторожу, не чета магазинным поделкам, которыми пользовался владелец особняка) и даже если вернется, то перехватить его и успокоить на время не составит труда, и что мне самому не мешало бы привести себя в порядок. Но Ксения посмотрела так несчастно, что я сдался…

Журчала вода, прикрытая дверь ванной приковывала взгляд.

Я даже зажмурился, чтобы отвлечься…

Проснулся лежащим ничком на прикроватном коврике. Под головой – шелковая подушка, раньше лежавшая в изголовье хозяйской кровати. Кто-то позаботился о моем удобстве… Хотя что значит – кто-то? Очень маловероятно, что это был сам владелец подушки.

Я бессмысленно улыбнулся, переворачиваясь на спину и блаженно потягиваясь. По потолку неторопливо растекалось солнечное сияние. Уже день?.. Чувствовал я себя отдохнувшим и полным сил. Как физических, так и магических.

Дверь ванной была закрыта, но шум воды больше не доносился.

Я снова улыбнулся непонятно чему. Вместо того чтобы спать, мне следовало… Шальные мысли я перехватил на лету. Не сейчас. Еще будет время. Хотя будет ли?.. Радужное настроение слегка померкло. Необходимость выбраться из подземелья затравила все другие проблемы до полной немоты, но теперь они возвращались с триумфом… Надо подниматься.

Ухо что-то настойчиво царапало, я потянулся почесать, нащупал бумажный прямоугольник, лежавший на подушке, и поднес к глазам, уже почти зная, что увижу. И не ошибся. Записка, написанная незнакомым почерком.

«Спасибо, что вернулся за мной».

И все.

И в доме никого, кроме меня. Как я сразу это не почувствовал?

Надо же, а я даже не знал, как она пишет. Никаких лишних завитков. Буквы частью острые, частью округлые. А «з» вытянута по вертикали, словно рассекает строку на две части.

Тягостное ощущение, что нечто во мне так же рассекли на две части, накатило и ушло, подавленное раздражением. Этого еще не хватало. Неужто влюбился? За сутки, проведенные в ее обществе? Ничего ведь не было, кроме… Кроме тишины возле грязного канала под равнодушным взором глиняного болвана. Тоже мне романтическая сцена. В самый раз для сентиментальных воспоминаний.