– Давай бороться вместе, – выдохнула я, почти не отрываясь и наталкиваясь на сопротивление моей страсти. – Пожалуйста, малыш. Я без тебя не справлюсь. Ты нужен мне, а я тебе.

Он напрягся, как будто страдание, которое он столь крепко удерживал внутри, наконец прорвалось.

– Я страшно устал, Тарин… – Голос его срывался. Он пытался себя контролировать, однако для боли не осталось иного выхода, как только наружу. – Смертельно устал. Что бы я ни делал, мы только мучаемся.

По щеке его скатилась слеза. Затем другая. Я знала, что такая демонстрация слабости убийственна для него, но Райану надлежало изгнать из себя демона, пожиравшего душу. Видеть его плачущим было невыносимо. Он все-таки сломался под непосильным прессом, и это сводило меня с ума.

– Нет, это не так! Ты любовь всей моей жизни и лучший друг! Неважно, что преподносит нам жизнь, – мы примем и доброе, и злое, Райан, доброе и злое. Мы выживем, потому что так устроен мир.

Он притянул меня к себе и прижал, будто нуждался во мне, чтобы дышать.

Я придерживала его голову, а он уткнулся мне в шею.

– Ах, милый. Мы прорвемся! Ты же знаешь, любимый, как все исправить. Ты перестал принимать лекарство.

Райан нахмурился и шмыгнул носом.

– Не буду я жрать всякое дерьмо, Тар. Никаких таблеток.

– Райан, ты разладил организм. Их нельзя бросать резко.

– Таблетки для мужества… Дальше что? Для сна? Для пробуждения? Верный способ помереть. Знала бы ты, как я ненавижу эту дрянь, Тар!

Я удержала его лицо в ладонях.

– Райан, посмотри на меня. Я много чего прочла, когда врач посадил меня на антидепрессанты после аварии. Мое расстройство было временным. Ты страдаешь паническими атаками давно, они начались задолго до всей этой истории. Если ты перестанешь принимать лекарство, то выйдет из строя весь организм.

Райан исполнился упрямства.

– Тар, я не хочу полагаться на лекарства. Не хочу.

Я вытерла ему щеки, устраняя наглядные свидетельства раздрая.

– Неважно. Они нужны тебе. Ты должен регулировать серотонин. Это не признак слабости, Райан. И это не убавляет в тебе мужественности. Нарушение обмена веществ, только и всего. Здесь нечего стыдиться.

Он прикрыл глаза:

– Я старался справиться сам, но не получается. Похоже на бесконечную спираль. Отец был страшно разочарован, когда сажал меня в патрульную машину. Я знаю, что разбил ему сердце. Я, а не кто-нибудь. – Райан потер грудь ладонью. – Это давит на меня, вот здесь. Как будто слон уселся. Иногда бывает не продохнуть.

– Я понимаю, но делу можно помочь. В тебе нет склонности к привыканию. Тебе хватит маленькой таблеточки – и все.

– Ладно, – прошептал он, уступая. – Начну принимать заново. Так жить нельзя.

– Я договорюсь с моим доктором. Слово даю – мы вернем тебе улыбку.

* * *

Был понедельник. Мы возвратились на две недели в Сипорт, и мой биологический отец позвонил опять. Мы наслаждались отменной погодой и восхитительным деньком на сипортском пляже Сэнди Коув: Райан, Майк, Мэри и я. Райан и Майк гоняли мяч, а мы с Мэри лежали в шезлонгах и любовались их наготой и загаром.

Чистый восторг – видеть Райана вновь улыбающимся и довольным! Он был как новенький. Ему прописали новый препарат от гипотиреоза – и ситуация резко изменилась.

Я махнула Райану, чтобы подошел.

Он открыл портативный холодильник, извлек две бутылки ледяной воды, бросил одну Майку и уселся на аппарат, как на стул.

– Чего тебе?

– Я только что говорила с Джо.

Райан сдвинул солнцезащитные очки на лоб и озабоченно взглянул на меня.

– И?

– Зовет нас на озеро Тахо.

Он звучно засопел, не слишком обрадованный этой перспективой.

– Ну, не знаю.

Ладно. Значит, он не разделяет мой энтузиазм. Мы угрюмо помолчали.

– Скажу тебе честно: я не вижу в этом никакой пользы, – после паузы признался Райан. – Мужик вообще не участвовал в твоей жизни, и я склонен оставить все как есть.

Я отвлеклась на Майка, который протягивал руку Мэри. Мое сердце зашлось от одного взгляда на его лицо. Он стащил ее с шезлонга и, ни слова не говоря, пошел с ней рука об руку прочь, как будто она была призом. Я просто влюбилась в них, наблюдая, как они радуются и бредут по прибою, налетая друг на дружку. Мэри обеими руками вцепилась в его мускулистую лапищу. Она сияла, глядя на него, он отвечал тем же. Это походило на счастливый финал любовного романа.

– Они классная пара.

Райан глянул через плечо и снова посмотрел на меня.

– Не отстают от нас, – ухмыльнулся он.

– Точно, – улыбнулась я.

Он дернул подбородком:

– Так оно куда лучше для них.

– Согласна, – отозвалась я, до такой степени довольная расцветом их любви, что не могла сдержать чувства.

Улыбка Райана увяла.

– Возвращаясь к вопросу о Джо… Тарин, я хочу все просчитать. У нас наконец все наладилось, и я не хочу умножать безумства. Хочешь увидеться с ним – мы это устроим, но обязательно в моем присутствии. И если только мне что-то не понравится, мигом посажу тебя в самолет.

– Я хочу с ним увидеться.

Райан пожевал губу.

– Он объяснился с женой?

– Да. Сказал, что она восприняла это с пониманием и тоже хочет познакомиться, как и дочки.

Райан кивнул и снова вперил в меня испытующий взгляд.

– Ты уверена, что хочешь пойти по этой дорожке?

Я знала, что он лишь пытался оградить меня от новых страданий.

– Да. Если не пойду, то никогда не успокоюсь. Это частица меня, Райан, и она должна обрести свое место.

– Ладно, – нехотя согласился он. – Если тебе так нужно, я забронирую билеты.

Я усмехнулась. Ему не надо было твердить «я люблю тебя» – мне было ясно и без слов.

– Спасибо, милый.

Он опустил очки.

– Пит справится с баром, пока нас не будет?

Я прокрутила в голове календарь. На носу была церемония вручения молодежной награды, а затем Райану предстояло лететь в Лос-Анджелес для подготовки к съемкам третьего «Побережья».

Я кивнула, абсолютно уверенная, что приняла правильное решение. Пит лишился всех летних заказов, ибо ему пришлось уступить их другому, а потому он был более чем признателен за работу.

– Пит отлично справится. Он помогает мне так давно, что знает все.

– Тэмми тоже приободрилась.

Я вспомнила наш с ней недавний разговор и улаживание некоторых проблем. Они с Мэри все ходили большими кругами, стараясь избежать ссор, и Мэри обычно оказывалась выше этого. Майк располагал ее задницей в своей, точнее, в моей гостевой постели – каждую ночь, и это сглаживало вероломство Тэмми.