Родного православного народа

Я заслужу доверье и любовь,

Но тем, что песни русские, родные

Я буду петь немолчно до конца

И что во славу Матушки России

Священный подвиг совершу певца.

Я всю любовь, все лучшие стремленья.

Всё, что волнует грудь в ночной тиши,

И все порывы пламенной души

Излил в свои стихотворенья…

Блестяще зная иностранные языки, Константин Константинович перевёл на русский «Мессинскую невесту» Ф. Шиллера, «Ифигению в Тавриде» И. Гёте, ему также принадлежит один из лучших дореволюционных переводов шекспировского «Гамлета». Важно заметить, что К. Р. был превосходным мастером литературно-исторического комментария. Этому научили его учителя – знаменитые историки К.Н. Бестужев-Рюмин и С.М. Соловьёв.

А ведь начинал Великий князь свой путь совсем не в качестве литератора. Его с детства готовили к морской службе. С семи лет его воспитанием занимался лейтенант Н.А. Зеленой, представитель славной морской фамилии. Своё первое плавание Константин совершил в 1870 году по Балтийскому морю на учебном фрегате «Громобой». Практикой руководил начальник Морского училища контр-адмирал Воин Андреевич Римский-Корсаков (брат великого композитора). А первое дальнее плавание августейшего отрока прошло в 1875 году на фрегате «Светлана», которым командовал Великий князь Алексей Александрович. Тогда юноша посетил несколько европейских стран и познакомился с их жизнью, историей и культурой. Потом на той же «Светлане» пересек Атлантический океан и побывал в США. В 1877–1878 годах принимал участие в Русско-турецкой войне, за боевой подвиг заслужив орден Святого Георгия 4-й степени, ведь, как отмечалось в одном из рапортов, его «хладнокровие и распорядительность несомненно гораздо выше его лет и опытности». Плавание на фрегате «Герцог Эдинбургский» в 1880 году подарило Великому князю множество впечатлений от встреч со Средиземноморьем: Гибралтар, Алжир, Мальта, Александрия, Пирей – здесь всё дышало древностью и экзотической красотой. Но вскоре из морской службы Константин перешёл в сухопутную, и началась новая страница его жизни.

Он служил в лейб-гвардии Измайловском полку и сумел сделать военную службу удивительно интересной. По его инициативе и под его руководством возникли так называемые «Измайловские досуги» – литературно-музыкальные вечера для офицеров полка, где звучала музыка, читались стихи, ставились любительские спектакли. Здесь часто выступали мэтры русской литературы, устраивались обсуждения литературных и музыкальных произведений – новую, свежую струю вдохнул К. Р. в однообразную армейскую жизнь. Проходили «досуги» под девизом «Доблесть, Доброта, Красота», а на эмблеме были изображены меч и лира, обвитые цветами.

Большую популярность в армии Великий князь приобрёл и благодаря своей исключительной, романовской, памяти, позволявшей ему чуть ли не поименно помнить всех сослуживцев. Потом он перешёл в легендарный Преображенский полк, а ещё позже был назначен инспектором военно-учебных заведений. На этом посту Великий князь заслужил единодушную любовь всех учащихся. Он вернул многие старые, добрые воинские традиции, сделался подлинным «отцом» десятков и сотен русских кадет. Это трепетное и благоговейное отношение к своему попечителю они сохраняют до сих пор. Зарубежные кадеты, которые, конечно, никогда не видели Константина Константиновича, закончившие свои корпуса в эмиграции, на свои съезды всегда в качестве почётной гостьи приглашали младшую дочь Великого князя – Веру Константиновну. Когда восстанавливали могилу К. Р. в Великокняжеской усыпальнице Петропавловского собора (все захоронения там были разрушены большевиками), надгробная плита была сделана и установлена на средства кадет-эмигрантов. Мне посчастливилось общаться с одним из последних выпускников кадетского корпуса, жившим в России, Владимиром Алексеевичем Казачковым. Так вот, он мальчишкой в коридоре корпуса случайно столкнулся с Великим князем. Всего какие-то несколько минут общения настолько врезались в его память, что он потом свято хранил у себя фотографии Константина Константиновича и глубоко почитал его.

У К. Р. имелись и другие обязанности. Четверть века он стоял во главе русской науки, будучи президентом Императорской Петербургской Академии наук. И на этом посту он сделал очень много полезного и нужного, в частности, организовал в 1900 году Отделение (разряд) изящной словесности. Среди первых избранных академиков по этому отделению – Лев Толстой, Чехов, Короленко, Владимир Соловьёв и другие знаменитые писатели.

По инициативе Великого князя в системе Академии наук был создан Пушкинский Дом (ныне – Институт русской литературы РАН). К. Р. возглавлял несколько академических комиссий, и прежде всего комиссию по реформе русской орфографии. Ещё с 1904 года комиссия начала разрабатывать проект реформы, позднее практически полностью скопированный большевиками и известный как советский декрет «О введении новой орфографии». На самом же деле у истоков этого проекта стоит Великий князь. Надо сказать, что и декрет о введении в России григорианского календаря в 1918 году основывался на соответствующих разработках другой академической комиссии, тоже возглавлявшейся К. Р.

Любовь Константина Константиновича к родному слову была беспредельной. В семье он культивировал крайне трепетное отношение к русскому языку, в частности требовал, чтобы дети всегда говорили по-русски (по крайней мере с отцом, с матерью могли разговаривать по-немецки), и при них находились только русские няни. Наделенный безупречным вкусом, он был одним из постоянных рецензентов произведений, представлявшихся на Пушкинскую премию, и его рецензии, всегда глубокие и беспристрастные, составили отдельный том, изданный в 1915 году.

Великий князь Константин Константинович в роли Иосифа Аримафейского в драме «Царь Иудейский». 1914 г.

Одной из резиденций К. Р. был Павловск. Великий князь увлечённо занимался изучением истории этого уникального ансамбля и составил описание его сокровищ, изданное в 2-х частях в 1900 и 1902 годах.

Много сил отдавал Великий князь любимой им музыке. Ему преподавал теорию музыки известный критик Г.А. Ларош, его учили виолончелист И.И. Зейферт и пианист Р. Кюндигер. К. Р. с успехом давал домашние концерты, а однажды даже выступил на публике. В должности вице-председателя (председателем была его матушка) он участвовал в деятельности Русского музыкального общества. Был знаком с А.Г. Рубинштейном, переписывался с П.И. Чайковским, к которому относился с высочайшим пиететом, хотя виделись они всего раза два, да и то в сугубо официальной обстановке. Пётр Ильич писал Великому князю всегда подчеркнуто уважительно, обращаясь к нему не иначе как «Ваше Императорское Высочество». Замечу, что переписка К. Р., к примеру, с Полонским или Фетом носила более непринуждённый характер. На слова Великого князя Чайковский написал несколько превосходных романсов. Сам К. Р. сочинил три романса на слова графа А.К. Толстого, А.Н. Майкова и Виктора Гюго. Многие выдающиеся композиторы – С.В. Рахманинов, А.К. Глазунов, Ц.А. Кюи, Э.Ф. Направник – писали свои произведения на слова К. Р.

Константин Константинович горячо и искренне верил в Бога. Причём неплохо разбирался в истории христианства и интересовался земной жизнью Спасителя. Его глубокие религиозные чувства легли в основу создания пьесы «Царь Иудейский» (сюжет её подсказал автору П.И. Чайковский), которая не просто написана в прекрасном классическом стиле, но и безупречна с исторической точки зрения. При её сочинении Великий князь консультировался с крупнейшими знатоками библейской истории и церковных древностей, в том числе с таким видным историком-антиковедом, как М.И. Ростовцев. Пьесу, однако, не разрешили к публичному представлению, и она была поставлена К. Р. в Эрмитажном театре. Сам Великий князь играл Иосифа Аримафейского, в спектакле участвовали также его сыновья – Иоанн, Константин, Игорь.