– И что тогда? Терис запнулся.

– Потом тот перестал. Они все… перестали. Тот, что меня держал, отпустил. Тот, что держал нож, перевернул его острием к себе и… стал резать себе лицо. – Терис перевел дыхание. – И мы все начали то же самое. Все сразу. Кто был безоружен, нашли себе ножи на столах. Никто не издал ни звука, но не потому, что боли не было. – Рассказчик в задумчивости коснулся своей щеки.

Давьян стоял, наблюдая за нами, кровь заливала ему лицо, шею, рубаху. Но я видел – это его работа. Он каким-то образом подчинил нас.

– Что? – вырвалось у Вирра. Он покраснел от гнева. – Ты хочешь сказать, что виноват был Давьян?

– Ты хотел правды, – тихо напомнил Терис, оглядываясь, чтобы проверить, не проснулись ли остальные. – Меня спас запас сути, а остальные погибли. Все разом попадали на пол, и, как только они упали, я снова стал хозяином своего тела. Я проверил их: не дышали, сердце ни у кого не билось. Глухо. А когда я обернулся к Давьяну, он уже был без сознания от потери крови.

Я должен был решать, и я спас его, применив суть. Это привлекло блюстителей, а увидев тела, они потребовали объяснений. – Терис дернул плечом. – Я знал, каково будет наказание, вне зависимости от того, кто и почему это сделал. Я был уже стариком, а Давьян еще ребенком. Ложь далась мне легко.

У Вирра холодок пробежал по спине.

– И Давьян ничего не запомнил?

– И слава Элу, – пробормотал Терис. – Зная его, как я узнал за последние недели, боюсь, он никогда бы себе не простил. – Старший подался вперед. – Однако вот что важно, Вирр. Не думаю, чтобы он понимал, что делает. Я видел его глаза… взгляд был пустым. Как будто его там не было. Думаю, им руководил инстинкт самосохранения, и более ничего.

Вирр медленно, неохотно кивнул.

– А твои шрамы? То, что я подсмотрел в Триндаре? Терис вздохнул.

– С того дня я… был связан с Давьяном, как будто что-то тогда застряло у меня в сознании. Бывало, я просыпался оттого, что резал себя. Или обнаруживал в своей руке нож. Ничего не запоминалось, но я всегда как-то чувствовал, где находится Давьян, так что какая-то связь, вероятно, сохранялась. После Дейланниса… – Он уперся взглядом в огонь. – Как будто пропала какая-то тяжесть в голове. Теперь, когда Давьяна больше нет, это вряд ли повторится.

Вирр обдумал его слова. Сходилось. Давьяна спас дар авгура. Терис, полагая, что мальчику суждено что-то важное, взял вину на себя.

– Значит, ты не случайно наткнулся на нас в лесу? – сообразил он.

Терис покачал головой.

– Поблизости я оказался из-за Седэна, но когда почувствовал, что Давьян где-то рядом, стал вас выслеживать. Пытался понять, что привело вас в Дезриель. – Терис указал на свое лицо. – Сказать по правде, я надеялся, что он пришел за мной. Что ищет меня, чтобы порвать связь. А когда разобрался, что он ни о чем не подозревает, не владеет способностями авгура… Ну, ему и так сильно досталось. Что толку было взваливать на беднягу новую тяжесть?

Вирр долго молчал.

– Ты правильно сделал, Терис, – сказал он наконец.

У него еще оставались вопросы, и Терису, наверное, было еще о чем рассказать, но на этот вечер им хватило открытий. Оба просто сидели, раздумывая над тем, что узнали. Вирр так засмотрелся в огонь, что чуть не подскочил, когда его похлопали по плечу.

– Мой черед, – сказал Элрик.

Вирр пытался заснуть, но из головы у него долго не шел рассказ Териса о Давьяне. Почему-то Вирр поверил старшему, хотя тот и не привел никаких доказательств.

Засыпая, он подумал еще – как жаль, что Давьян не узнал, какую жертву принес ему Терис.

Раскинувшись в кресле напротив кровати, Аша с улыбкой слушала болтовню Фесси. Час был поздний, но сегодня Ашу это не беспокоило. Вернувшись к себе, она застала в комнате младшую из авгуров, доставившую очередное видение, и вскоре легкая неловкость деловой встречи перешла в свободную дружескую беседу. Они проговорили уже довольно долго: открытая, свободная повадка девушки быстро избавила Ашу от скованности.

Она еще не успела прочитать полученный листок, но и не спешила избавиться от гостьи, чтобы его просмотреть. Жалко было прерывать первую приятную встречу за много-много – как ей казалось – месяцев. После вчерашнего явления Давьяна, под неотступной угрозой от слепцов, – которую никто в городе, похоже, всерьез не воспринимал, – Аша весь день была рассеянна, чем немало разозлила Микала. Давьян не шел у нее из головы. Видение это было, сон… или явь? Жив ли он или ее морочит тайная надежда? Стоило Аше убедить себя в одном, ее бросало к другому ответу.

– Так говоришь, Элосьена вывело на Кола твое видение? – переспросила она, вырвавшись на минуту из раздумий.

Фесси кивнула.

– Даже несколько видений. Я только тогда сообразила, почему так часто его вижу, когда подсмотрела, как парень вытягивает суть из кузнечного меха. – Запнувшись, она слегка покраснела и подмигнула: – Хотя и до того видения были… увлекательные.

– Чем же? – удивилась Аша.

Фесси закашлялась.

– В некоторых он показывался… Как бы это сказать – не совсем одетым.

Аша опешила, а потом рассмеялась.

– Ему не говори, что я тебе рассказала. Я сама так и не решилась ему признаться.

Аша с улыбкой покачала головой и, вспомнив о молодом великане, немного протрезвела. Его видения…

– Как он? – осторожно осведомилась девушка. – Знаю, он не рад моему появлению…

Фесси отмахнулась.

– Обойдется. Он знает, что нам нужен писец, и знает, что Эрран не взял бы тебя, не будь он вполне уверен, что бы там ни было с Шадрехином. – Она пожала плечами. – Правда, Кол, пока его не узнаешь поближе, немножко похож на грозовую тучу. Пока не привыкнет к человеку, не станет перед ним открываться, и ты видишь просто здоровенного угрюмца. Но когда через это пройдешь… Он хороший друг.

Расслышав теплоту в голосе рассказчицы, Аша вопросительно подняла бровь. Фесси покраснела еще гуще. Аша предпочла промолчать.

После короткой паузы она кивнула на стол, где лежал лист бумаги.

– Там что-то срочное?

– Нет, – вздохнула Фесси, – разве что тебя беспокоит выволочка, которую я завтра получу от Траи.

Аша сочувственно наморщила нос. Траей звали старшую кухарку, и девушка уже была наслышана от Фесси о ее суровом нраве. По описанию кухарка напоминала госпожу Алиту из Каладеля.

Аша справилась с нахлынувшей волной печали, но воспоминание о школе вновь вызвало на поверхность мысли о Давьяне. Несколько секунд она только и думала о том, как он вчера выглядел. Постаревшим. Усталым. Он изменился, и дело было не только в новых шрамах.

– Ты что это? – озабоченно спросила Фесси. – Я что-то не то сказала?