И в этом заключалась одна из его самых больших проблем. «Демократическое единство» не делало ничего необычного или неожиданного. Ничего такого, что он искал. Политическая партия бедняков. Да, такое явление встречалось довольно редко, но, если отбросить в сторону их абсурдные амбиции, сбивающее с толку соперничество с «Гражданской зарей» и превращение в крупную оппозиционную партию, они не планировали ничего плохого. Тревину оставалось лишь заняться теми, кого его люди стали называть четверкой: Слваста, Бетаньева, Хавьер и Кулен. Он собрал всеобъемлющие досье на них. Держал их под постоянным наблюдением. Опросил их знакомых из старых времен – до того, как четверка занялась политикой. Слваста был ключевой фигурой, конечно же. Хороший офицер в прошлом (Тревин читал отчеты Чамского полка, где между строк ясно читалось, что преданность делу мешала начальству Слвасты), потрясенный смертью своего друга Арниса. Когда Тревин прочел дело Арниса, затребованное из Управления юстиции, он не мог не согласиться со Слвастой – вся история представляла собой феноменальный акт глупости со стороны чиновников. Остальные трое составляли группу поддержки своего вожака – и Слваста был достаточно умен, держась на заднем плане. Брайан-Энтони, несмотря на свои благие намерения, оказался просто подставным лицом.

Четверка планировала все в частном порядке. Они дергали за ниточки, управляя «Демократическим единством» и постоянно расширяющимися профсоюзами. Причем делали это на удивление умело. Слваста явно был прирожденным политиком. Тревин даже появился инкогнито на встрече Слвасты с народом в пабе, чтобы лично пронаблюдать за ним. К концу встречи у него не осталось сомнений в искренней приверженности Слвасты идеям улучшения жизни обездоленных.

Вот только методы, которыми его команда пользовалась для достижения цели, вызывали колоссальную головную боль.

Капитан Филиус поднял глаза от папки, доставленной Тревином.

– Но… Я никогда не подписывал приказ о лицензиях на модов.

– Нет, сэр. Это сделал Капитан Эфраим.

– Э-э… и когда он?..

– Две тысячи лет назад. Он был Капитаном в течение семи лет. Не совершил ничего выдающегося ни в какой области. К несчастью, его закон не удалили из книг уложений. Он все еще имеет силу. Просто никто не удосуживался применять его на протяжении веков.

– Дерьмо! – Филиус бросил папку на стол и откинулся на спинку стула. После минутного размышления восхищенная улыбка тронула его тонкие губы: – А Слваста хорош, да?

– Да, сэр.

– Как жаль, он стал бы превосходным первым спикером при мне.

– У Слвасты свои планы. Ни вы, ни я в них не числимся.

– Значит, я просто отменю закон бедняги древнего Капитана Эфраима. Уберу ветер, который дует в паруса Слвасты.

– Конечно, это вариант, сэр.

– Ну-ну. А вы бы предложили что-то другое?

– «Демократическое единство» – партия протеста, действующая в одном-единственном районе, неизвестная остальной части Варлана, не говоря уже о Бьенвенидо в целом. Если вы отмените закон о лицензиях на модов, это привлечет к ним всеобщее внимание. И сообщит всем, что вы считаете их опасными соперниками «Гражданской зари». Капитан должен иметь репутацию того, кто стоит выше грязной политики.

Филиус озадаченно посмотрел на него.

– Советуете никак не реагировать? Взгляните-ка туда.

Капитан махнул рукой в сторону больших окон, выходящих на бульвар Уолтона. На дворе стояла ночь, и с безоблачного неба струился свет туманностей. Их нежное свечение ложилось отблесками на крыши. Светились желтым окна домов.

– Не горят уличные фонари. Впервые за тысячи лет улицы Варлана не освещены. И это в мое капитанство! Ваша мерзкая четверка тому виной. Катастрофа! Но она – ничто по сравнению с данными в отчетах Казначейства. Цены растут, банки нервничают. Требуются неотложные действия. Нам нужны новые нейты, и гильдия уже договорилась о покупке. И нам нужны моды, которых произведет гильдия. Неограниченное количество модов без всяких лицензий.

– Я понимаю. Но обратите внимание, сэр: их хитрый фокус с законом подтверждает то, что я уже говорил. За историей с нейтами стоит та самая четверка. У Слвасты есть слабость: он одержим борьбой с паданцами и с модами. Его пунктик, впрочем, вполне объяснимый. И именно это в конечном итоге стоит за всей нынешней ситуацией.

– Ему следовало остаться в полку и лично сражаться с паданцами.

– Но он этого не сделал, сэр. И теперь нам приходится иметь с ним дело. Он и его друзья стали публичными фигурами. От них нельзя потихоньку избавиться. Последуют вопросы. Совершенно ни к чему творить из них мучеников.

– Что тогда?

– Они сделали свой ход. Это открыто брошенный вызов лично вам. Мы должны сделать встречный ход. Заставить понять, что они ввязались в непростую игру. Они должны получить урок: нельзя оспорить власть Капитана и не получить последствий.

– Отлично. Отправьте им сообщение, Тревин. И пусть оно будет жестким.

– Слушаюсь, сэр.

5

– Мы этого добились, – сказала Бетаньева. – Мы положили начало.

Прошло полчаса после окончания заседания совета, и они вчетвером сидели во дворике кабачка «Беллавью» по другую сторону Тарлтон-Гарденс от их дома. Четыре бокала пива стояли на столе. Четверку окутывал легкий покров, чтобы помешать подслушиванию. В сумеречном небе над головой понемногу сгущались облака.

– Хорошее начало, – согласился Хавьер. – Но сейчас наша самая большая задача – продолжать двигаться вперед.

– Все ячейки поставлены в известность, – сказала Бетаньева. – К концу недели по всему городу будет много мертвых модов.

– Шерифы возьмутся за дело, – задумчиво произнес Кулен. – Они поймут, что за этим стоит какая-то организация. А поскольку все началось с Уэлфилда, они станут шнырять там и совать нос во все.

– А может, и нет, – сказала Бетаньева. – Стоит только зажечь искру – и пламя вырвется на свободу. Если все безработные осознают, что мертвые моды означают работу для них, нам не нужно будет отдавать ячейкам приказы убивать модов: это начнет происходить само собой.

– Мне это нравится, – согласился Кулен. – Шерифы могут обвинить совет Налани в том, что искра была брошена, но никак не в убийствах модов. Они не станут интересоваться нами.

– Кто-то нами уже заинтересовался, – сказал Слваста. – И это не шерифы.

Он рассказал им о наблюдателе, которого заметил.

– Уракус! – воскликнул Кулен. – Он действительно стоял так близко от меня на галерее?

– Да.

– Тебе следовало предупредить меня.

– Зачем? Что бы ты сделал – обернулся и уставился на него? И толку?

– Он сейчас здесь? – спросила Бетаньева.

Слваста неторопливо оглядел дворик. Когда-то отсюда открывался неплохой вид, но теперь его загораживала высокая каменная стена, заплетенная лианами вирикоуты, чьи крупные ярко-белые цветы сворачивались, поскольку солнце уже зашло.