Генерал Бласковиц был представителем старой школы, обладавшим всеми теми достоинствами, которые присущи уроженцам его родной Восточной Пруссии. Он только что вывел свою группу армий с юга Франции, где она попала в очень трудное положение, и все его «преступление» состояло в том, что он позволял себе спорить с Гиммлером, сначала в Польше, а потом уже здесь, в Эльзасе. Подобно столь многим другим военачальникам, Бласковица сделали козлом отпущения за грубейшие просчеты Гитлера и его окружения. Позднее он отличился, командуя нашими войсками в Голландии, и покончил жизнь в Нюрнберге при весьма трагичных обстоятельствах[234].

Прежде чем принять командование, Бальк побывал у Гитлера и удостоился длинного монолога фюрера о военной обстановке. Согласно представлениям Гитлера, наступление англо-американских войск будет остановлено на рубеже, проходящем от устья Шельды вдоль Западного вала к Мецу, а оттуда до Вогезов. Трудности со снабжением войск должны будут вынудить противника остановиться, и Гитлер заявил, что он хочет воспользоваться этой паузой, чтобы осуществить контрнаступление в Бельгии. Он назвал середину ноября в качестве наиболее вероятного срока начала операции (в действительности же она была отсрочена еще на четыре недели) и затем перешел к обсуждению действий группы армий «Г». Звенящим от гнева голосом Гитлер резко критиковал те методы, которыми Бласковиц командовал вверенными ему войсками, обвиняя его в нерешительности и отсутствии наступательного духа. Видимо, он думал, что Бласковиц должен был ударить во фланг 3-й армии Паттона и оттеснить ее назад к Рейну. (Абсурдность этих обвинений скоро стала нам совершенно очевидной.) В конце концов Гитлер сформулировал свой приказ: Бальк должен был удерживать Эльзас-Лотарингию при любых обстоятельствах, поскольку политическая ситуация требовала, чтобы старые провинции империи оставались в наших руках. Поэтому нам предстояло вести бои, чтобы выиграть время, и ни в коем случае не позволить ситуации развиться в таком направлении, чтобы войска, предназначенные для наступления в Арденнах, пришлось бы перебрасывать в помощь группе армий «Г».

В начале сентября фельдмаршал фон Рундштедт вновь был назначен главнокомандующим немецкими войсками на Западе, а мой старый друг генерал-лейтенант Вестфаль стал его начальником штаба[235]. Бывший главнокомандующий фельдмаршал Модель принял командование над группой армий «Б» в Голландии и Бельгии; он смог собрать там остатки войск, вышедших из кровавой мясорубки в Нормандии, а вскоре еще больше укрепил свою репутацию благодаря стойкой обороне Южной Голландии. К концу сентября мы одержали победу под Арнемом, и обстановка здесь несколько разрядилась.

Карта 55. Группа армий «Г» 15 сентября 1944 года

У нас были очень хорошие отношения с фельдмаршалом фон Рундштедтом и его штабом, что оказалось чрезвычайно важным в последующие три месяца. Я знал фельдмаршала еще до войны – он был человеком, которого любой офицер мог только уважать и чтить. Наряду с Манштейном он имел репутацию самого лучшего стратега Германии. Вестфаль, разумеется, был моим самым близким другом, а за время совместной службы в пустыне мы прекрасно сработались и научились понимать друг друга с полуслова. Такие личные отношения сыграли свою роль, поскольку «старик Рундштедт» в первое время был склонен воспринимать назначение генерала Балька несколько скептически на том основании, что у того не было опыта боевых действий против армий стран Запада. Бальк был человеком сильным, он никогда не боялся высказывать собственное мнение. Кроме того, за последний год он значительно поднялся по служебной лестнице – от командира дивизии до командующего группой армий. Рундштедт же мало знал о последних операциях на Восточном фронте (где Бальк проявил свои тактические способности, которые редко можно встретить в современной истории войн), и для старого фельдмаршала было естественно питать некоторые сомнения относительно правильности этого назначения. Но к счастью, его опасения вскоре исчезли, и я хочу верить, что мое знакомство с Рундштедтом и Вестфалем немало способствовали этому[236].

Когда Бальк 21 августа принял командование, дислокация группы армий «Г» выглядела следующим образом:

1-я армия генерала фон Кнобельсдорфа располагалась в районе Мец – Шато-Сален;

5-я танковая армия генерала Хассо фон Мантейфеля прикрывала Северные Вогезы между Люневилем и Эпиналем;

19-я армия генерала Визе прикрывала Южные Вогезы и Бельфорский проход.

Кнобельсдорфа я хорошо знал по XLVIII танковому корпусу, командиром которого он был. Свое новое назначение он принял 6 сентября после долгого времени, проведенного на Восточном фронте. Мантейфель тоже прибыл сюда прямо с Востока и принял свою армию 11 сентября; он тоже был нам хорошо известен по той блестящей роли, которую сыграл в боях под Киевом. Визе был опытным пехотным генералом, который вступил в командование 19-й армией еще в июне 1944 года, когда она вела бои на Средиземноморском побережье. Ее отступление по долине Роны было осуществлено им с большим искусством.

Бальк вступил в командование в тяжелое время; для понимания обстановки необходимо, очевидно, вернуться к событиям начала сентября. В это время 3-я армия США под командованием генерала Паттона, взяв Париж и пройдя по широкой дуге через Реймс к Вердену, была вынуждена из– за отсутствия горючего остановиться на левом берегу Мозеля. Эйзенхауэр решил, что большая часть имеющихся запасов горючего должна быть передана 2-й английской и 1-й американской армиям для наступления через Бельгию. Поэтому разъяренный Паттон был вынужден остановиться в тот самый момент, когда его армия уже готова была триумфально войти в пределы Германии[237].