— И?..

— Здесь довольно высоко над уровнем моря. И те горы, что за озером, кажутся небольшими, но они километра по три. Там должны быть пещеры.

— В которых нас, не разобравшись, перебьют.

— А мы не пойдем.

— Думаешь, пусть Васька вычислит, какая из пещер жилая, и оставит перед входом плакатик?

— Как вариант. Пусть высылают переговорщика.

— Ну, собственно, ничего другого и не придумаешь. Из безопасного.

— Пошли в лагерь?

— Да. — Павлов отряхнул скафандр. — Тут ловить явно больше нечего.

* * *

Мне правильно казалось, что в этом раю все прекрасно. Август дошел до озера, принес воды на пробу. Анализатор, даром что электронный, пришел в восторг и рекомендовал эту воду для людей с пониженным иммунитетом и плохой адаптивностью. На вкус она была сладкой. Никаких болезнетворных агентов и кишечных паразитов аппарат не обнаружил.

Роботы рубили просеку к воде. Василиса злилась, хотя и знала этих роботов. А у меня — не иначе с местной водички — образовалось слишком много энергии, которую я не знала к чему приспособить. В конце концов я поднялась в рубку, нашла там Павлова и сказала:

— Дим, давай возьмем челнок и собаку и проверим озеро.

— Три часа до отключения, — напомнил Павлов.

— И два — до того, как стемнеет. Да знаешь, куда мы улетим за это время?!

— Мне без разницы. Я хочу вернуться до отключения, потому что спать в папоротниках не так удобно, как в койке.

Я всем видом давала понять, что не отстану.

— А чего б тебе Маккинби не взять? Я его десять минут назад видел, он бродит, как медведь-шатун, и ищет себе занятие.

Я промолчала.

— A-а, вы поссорились, — гадким голосом сказал Павлов.

— Хочешь, по роже дам? — вкрадчиво спросила я.

— Руку сломать не боишься? У меня не только колени протезировали. У меня еще и лицевые кости карбоновые.

— Это ты лихо.

— Колени — это возрастное, как ни печально. А вот морду мне попортило, когда я на собственной закладке подорвался. Ладно, пойдем.

Он оставил запись в бортовом журнале, я свистнула собаке. Мы спустились на нижнюю палубу. Василиса запрыгнула в челнок так быстро, словно ей пообещали, что мы сейчас пойдем убивать шумных роботов, даром что они наши.

— План стандарт? — уточнил Павлов, садясь за штурвал.

— Да.

В сущности, отыскать группу людей у водоема — пара пустяков. Люди ходят за водой. Протаптывают дорожку. Обрубают ветви. Выкашивают камыши, если есть, и строят мостки. В первобытно-диких джунглях водопойные тропинки заметны, как белый волос на черной одежде.

Павлов вел челнок в двадцати метрах от земли на самом малом ходу. Я писала данные на чип. Отмечала пляжи, любые тропки, даже с виду звериные, устья ручьев. Через сорок минут мы вернулись к просеке.

— Ну? — спросил Павлов.

— Ни-че-го.

— А мне та речушка показалась вполне перспективной. Которая со стороны гор впадает.

— Если только…

Павлов снова поднял машину в воздух.

— Я вот чего подумал: у нас еще час с небольшим, и на хрена нам эти дорожки? Давай на горы поглядим.

— А что там есть?

— При съемке сверху — типичная вулканическая кальдера. Но что-то я снизу на эти пики глянул и засомневался.

В салоне стало холодать, Павлов включил обогрев. Василиса сзади демонстративно запыхтела, вывалив язык.

— Не прикидывайся, — лениво бросила я, — ты на Танире на самом солнцепеке валялась кверху пузом и не потела. А тут тебе жарко, видите ли.

Челнок приблизился к перевалу, несколько секунд — и мы оказались по ту сторону первого хребта.

— Ма-ать вашу… — Павлов протяжно засвистел и посадил челнок.

Я едва дождалась, пока поднимется купол. Выскочила наружу.

Под ногами расстилалась огромная круглая долина. Плоское дно с озером посередине. Стены, из которых словно вынимали шарики специальной ложкой, как вынимают из комка мороженого. Яркая зелень, перистые верхушки папоротников. Крики каких-то животных. Заходящее солнце.

Я уже видела эту картину. Таинственный храм Великой Мэри на Саттанге. Он стоял там, где в этой долине было озеро. Фотографии из дневника Фирса Ситона. Невероятное, фантастическое место. Я даже думала, это нарисовано.

Это космодром. Никаких сомнений. Тогда там, где мы сели, — карантинная площадка… Круглые выемки в крутых, но не отвесных стенах. Это ведь ангары. Ангары для таких же «тарелок», на какой улетела в неизвестность Сара Сэйер.

Сзади зашипело, дыхнуло горячим воздухом. Я оглянулась: ну конечно, Август Маккинби прилетел. Не мог он допустить, чтоб такое открытие без него произошло.

— Я так и думал, — сказал он, подходя и глядя на долину. — Просто не бывает таких случайностей.

Василиса вылезла вперед, застыла, нюхая воздух. И вдруг сорвалась с места, со всех лап кинулась вниз, то перелетая через валуны, то съезжая с осыпи на заду.

Мы кричали ей. Свистели. Орали русским матом.

Василиса исчезла в подступавшем лесу. Небо стремительно темнело, окрашиваясь в свойственный для Ядра синий цвет.

— Делла, сорок минут до отключения. Возвращайтесь с Павловым на корабль. Я найду собаку и переночую здесь, — распорядился Август.

Я не двинулась с места.

— Стоп. Никто никуда не поедет, — сказал Павлов. — Это самая большая дурость, какую можно придумать. Либо мы за десять минут поймаем собаку и вернемся, либо мы оставим ее здесь и вернемся, либо мы все ночуем здесь.

— Уж тебе-то с твоими коленями точно лучше вернуться, — сказал Август и пошел к своему челноку.

— Думаю-то я не коленями, — ответил Павлов. — Делла, пошли. С воздуха искать проще.

В два челнока, с включенными прожекторами, мы прочесывали джунгли, которые по мере понижения местности сгущались все сильнее, пока не стали непролазными. Некоторое время я различала путь, которым прошла Василиса — по сломанным мшинкам, источавшим душный аромат. Но потом мы уперлись в глухую стену папоротников, мхов, плаунов и лиан.

— Здесь не пройдет даже киборг, — донесся из динамика голос Августа.

— Ты хотел сказать, здесь даже лапа киборга не ступала? — поправил Павлов. — Правильно думаешь, она взяла левее.

В тяжелых сумерках я увидела Василису — далеко-далеко скакал по не заросшему склону рыжий стремительный мячик. Собака огибала долину по краю леса, торопясь так, словно опаздывала.

— Вон она, — сказал Август в тот же момент, когда Василиса с разгону нырнула в очередную круглую выемку.