«Я не оставлю ее там, – решил Джейк. – Что бы ни случилось, я ни за что не оставлю ее в Англии».

Прилив почти достиг высшей точки. В заливе кружилось несколько байдарок, пара виндсёрферов. Джейк брел вдоль самой кромки воды. Он не хотел думать ни о чем: ни об Англии, ни о Новой Стене, ни о Беглецах – воспоминания пробуждали в нем тоску.

Он зажмурился. Крики птиц, шепот волн, гул машин и голоса прохожих стали отчетливее. «Почему ты лучше слышишь, когда закрываешь глаза?» – подумал Джейк.

Где-то вдалеке раздался шум лодочного мотора. Джейк открыл глаза и пригляделся – на горизонте появилась маленькая темная точка.

По песку бегали птицы и стучали оранжевыми клювами по принесенному волнами мусору. Увидев Джейка, они взмыли в воздух, тревожно крича.

Мальчик опустился на корточки и взглянул на выброшенных на берег медуз и переплетенные водоросли. Маленький краб посеменил боком в сторону. Джейк взял его в ладонь. Краб был белым, с зеленым пятном на спине.

Парень разулся, закатал джинсы и вошел в море по колено. Камни царапали стопы, а вода была холодной – достаточно холодной, чтобы отвлечь его от навязчивых мыслей.

Он не знал, сколько простоял в воде. Ветер стих. Байдарки вернулись на берег, а виндсёрферы устали ловить ветер.

Беглецы разбрелись кто куда, и теперь он не знал, кто он и что ему делать, чтобы заполнить пустоту, оставшуюся после потери родителей, расставания с друзьями и Джетом.

Пока что он оставался чужаком в этой деревне и в Шотландии в целом. Дедушка с бабушкой любили его, но никто не мог понять, что он чувствует. Он видел, как другие дети катаются на лодках и досках для сёрфинга, играют на пляже и ходят в кафе, но не мог подружиться с ними. Если они начнут расспрашивать его о жизни, то подумают, что он лжет, – или, хуже того, испугаются и начнут его сторониться.

Он вспомнил, как смотрел с мамой телевизор. Не очередной старый фильм, которые она так любила, а документальную передачу про касаток. В одной из сцен китиха потеряла своего детеныша и издавала странные щелкающие звуки.

– Что с ней? – спросил Джейк.

– Она плачет, – ответила мама. – По своему китенку. У нее разрывается сердце.

– У меня, наверное, тоже сейчас разрывается сердце, – сказал он вслух.

Солнце согревало его плечи, пока он стоял в ледяной воде, но он не чувствовал ни тепла, ни холода.

Шум двигателя стал чуть громче. Точка на горизонте превратилась в небольшую красную лодку. Не яхту – у нее не было мачты – и не рыболовецкий катер. У этой посудины был сплюснутый нос и вдоль борта висели покрышки. Она остановилась у залива и с лязгом опустила якорь. Потом на воду спустили небольшую гребную лодку.

Прошлой ночью Джейку снилась Алия.

Она была заперта в одиночной камере в подвале Академии. Он полз под кроватями в своей спальне, чтобы добраться до нее и спасти. Сначала все было легко, но чем ближе он подбирался к двери, тем сильнее свисающие покрывала оплетали его, связывая по рукам и ногам, не давая пошевелиться. Потом в дверях появился Отец и произнес имя Джейка…

Волны прилива бились о его ноги. В воде что-то пошевелилось, и он испуганно отшатнулся, но, увидев, что это просто комок водорослей, продолжал стоять.

В ту ночь он проснулся в слезах, и дедушка долго успокаивал его, сидя у изголовья. Сперва он обрадовался, что это был просто сон и он живет в доме у близких, вдалеке от Академии. Потом он вспомнил Алию, и кошмар снова стал реальностью; он вспомнил, что она и впрямь была заперта где-то в Англии.

Джейк наблюдал за гребной лодкой. Кроме птиц, здесь больше не на что было смотреть. Это было самое тихое место, в котором он когда-либо жил.

В шлюпке сидели двое мужчин. Тот, что поменьше, сидел у кормы, у его ног стояла коробка. Второй, более высокий и грузный, сидел на веслах и то и дело сбивался с ритма и чертыхался.

Когда бабушка решила научить Джейка гребле, он поначалу тоже не мог понять, как правильно держать весла, и залил всю лодку водой. «Ловил крабов», как говорила бабушка. Дважды он нечаянно разворачивал лодку в обратном направлении. Бабушка лишь добродушно смеялась. Но она продолжала выходить с ним в море, и со временем он освоился. Ему нравилось наклоняться вперед и опускать весла, а затем вытягивать их из зеленоватых волн. Нравилось, что его рывки заставляют лодку плыть вперед. Он отвлекался от воспоминаний и не думал ни о чем, кроме того, как не сбиться с курса и правильно держать весла.

Здоровяк наконец-то справился с управлением, и шлюпка стала плыть ровнее. Но они по-прежнему были далеко и казались маленьким пятнышком на фоне бескрайнего неба, гор и моря, простиравшегося до самой Ирландии, если верить бабушкиной карте.

Когда судно наконец-то приблизилось к берегу, мужчина, сидящий на корме, замахал кому-то рукой.

Джейк недоуменно оглянулся: кроме него, на пляже не было никого.

– Эй! – громкий, зычный голос мужчины показался Джейку смутно знакомым.

Он пригляделся: мужчина был одет в черные штаны и куртку. Седые волосы были собраны в конский хвост.

Неожиданно он догадался и побежал вдоль берега, крича:

– Ральф! Ральф!

И вдруг он понял, кто сидит на веслах. Эти широкие плечи невозможно было спутать.

– Монстр!

Услышав свое имя, Ральф крикнул что было сил, и его бас эхом разлетелся по пляжу:

– Джейк, малыш!

Сердце Джейка забилось чаще. Монстр и Ральф здесь! Может, они видели Браконьера. Или Алию! Или хотя бы знают, что с ними. И в тот же миг радость сменилась волнением. Где Джет? Он остался у Ральфа и был на волосок от смерти. Почему с ними нет Джета?

Невыносимая, мучительная мысль пронзила его, отзываясь почти осязаемой болью: Джет мертв.

Шлюпка была почти у самого берега, но Джейк больше не хотел ни видеть Ральфа, ни слышать новости. Он понял, зачем старик проделал весь этот долгий путь.

Шлюпку раскачивало из стороны в сторону, и ящики с сидений попадали на пол. Монстр неуклюже взмахнул веслами, поднял столб брызг, облив себя с ног до головы, и выругался. В другое время Джейк бы засмеялся, но не сейчас. Вряд ли он когда-то сможет снова улыбаться.

Зачем Ральф приехал лично? Почему он не мог просто сообщить о смерти Джета?

Ральф стал поднимать упавшие коробки. Одну из них он крепко обхватил и с трудом прижал к груди. В коробке кто-то сидел, и, похоже, он рвался наружу.

Неожиданно Джейк услышал еще один звук, помимо плеска волн и отборной ругани Монстра. Звук, который едва ли мог издать человек. Он принял бы его за крики птиц, не будь берег совершенно пуст.

В коробке кто-то протяжно скулил.

Джейк застыл, не решаясь произнести имя вслух, боясь дать себе ложную надежду.