Тут ее лицо превратилось в маску ужаса. Произошло нечто страшное, такое, чего она не могла осмыслить.

— В чем дело? — Джошу хотелось верить в то, что его догадка верна.

— Это та самая картина, которую выставил на продажу Гаррисон. Он купил Караваджо на аукционе. Это и есть та картина, которую Блэки подарил Эсме. Именно это полотно очень хотел приобрести мой дядя. Он очень расстроился, когда я упустила его на аукционе.

Они дошли до той части парка, которая называется Чащей, где можно легко забыть о том, что ты находишься на Манхэттене в двадцать первом веке. Вместо небоскребов здесь стояли валуны высотой с деревья. Воздух был наполнен пением птиц и журчанием бегущей воды, а вовсе не шумом машин.

— Джош, помогите мне. Все это слишком сложно осмыслить. Это происходит так стремительно…

— Я вам помогу, но времени у нас очень мало.

— Возможно ли, что камни до сих пор находятся в раме картины?

— Если о них не знал никто, кроме Эсме и Блэки, а они оба погибли в морской пучине, то такое вполне возможно, — подтвердил Джош.

— Как вы полагаете, Гаррисону известно про камни?

— Не думаю.

— А что насчет дяди Алекса? Он приобрел несколько полотен из коллекции Блэкуэлла, точнее, все, что было выставлено на продажу. Джош…

Она посмотрела на него безумными глазами. Рейчел была захлестнута потоком информации.

— А что, если я вам помогу, а об этом станет известно? Вдруг об этом узнает мой дядя? Или Гаррисон? Может, это как раз и подтолкнет его к действиям? Если теория перевоплощения верна, то из нее следует вот что — мы возвращаемся, чтобы исправить ошибки предыдущей жизни. Вдруг он еще не готов к этому? Может, мне просто следует немедленно прекратить с ним всякие отношения и больше никогда не встречаться, тем самым защитив себя?

— Возможно, так и в самом деле было бы лучше для вас.

— Но я ведь могу так поступить, да, просто порвать с Гаррисоном и больше никогда с ним не видеться? Тем самым я избегу всего того, к чему идет дело? Что станется со мной, если я просто навсегда расстанусь с Гаррисоном, с дядей Алексом и с вами?

— Я не психолог. Я сам уже давно ищу ответы на те же самые вопросы и могу объяснить вам только то, что говорит теория.

— Это будет лучше, чем ничего. Объясняйте.

— Если верить в перевоплощения, то нужно верить и в судьбу. Вспомните царя Эдипа. Если вы попытаетесь спастись бегством, то вам, может быть, и удастся уйти от того, что вам кажется страшным, но только для того, чтобы в конце пути столкнуться лицом к лицу с настоящей опасностью.

Рейчел остановилась у ствола огромного поваленного дерева, покрытого мхом, и подняла взгляд.

— Нет, извините. Я не смогу пойти на это. Я не настолько глупа, чтобы шагнуть прямо на минное поле.

— Я вас не виню. Вы не обязаны решать мои проблемы.

Они молча прошли еще несколько сотен ярдов. Теперь Рейчел направлялась на запад, к выходу. Извилистая тропа вела их вниз.

Джош спустился до самого конца и только потом понял, что это место ему знакомо. Они оказались прямо под дорожкой для верховой езды. Фотограф отстал на несколько шагов. Он не хотел выбирать путь, особенно теперь. До сих пор его вела Рейчел. Райдер полагал, что тропа, по которой они шли, была выбрана ею случайно. Его спутница была в смятении и не могла сознательно планировать маршрут. Однако на подсознательном уровне она знала, куда идти. Случайности не произошло, и в конце концов они подошли к Каменной арке.

— А вы верите в судьбу? — спросила Рейчел.

Джош остановился в тени моста и посмотрел вверх.

— Я сам не могу сказать, во что верю.

Рейчел проследила за его взглядом и сама уставилась на грубо обработанные камни. Словно в трансе, она подошла к мосту, протянула руку и прикоснулась к его шероховатой поверхности.

— Джош, а у вас тоже бывают провалы в прошлое? — спросила она, оборачиваясь к нему.

— На протяжении последних полутора лет.

— Что стало вашим стартовым сигналом?

— Со мной произошел несчастный случай.

— Вы были ранены?

— Да, и очень серьезно. Я едва не погиб.

— Куда возвращаетесь вы?

— В Древний Рим.

Рейчел вопросительно посмотрела на него.

— Но это ведь не единственное место, правда?

— Да, не единственное.

Она пристально посмотрела на него.

— Эта мелодия… — начала Рейчел.

Она остановилась, нахмурилась, закрыла глаза, снова открыла их.

— У Эсме был брат. Я говорила вам об этом? — Рейчел покачивалась из стороны в сторону, словно у нее кружилась голова. Она прикоснулась к одному из валунов, на которые опиралась арка. — Мне кажется, они играли здесь. В Риме Эсме тревожилась за него. Брат перестал ей писать, и она решила, что он заболел. Я говорила вам об этом под гипнозом, упоминала про своего брата?

— Нет. Вы помните его имя?

Джош ждал. Он затаил дыхание, сам того не замечая.

— Перси.

Голос Рейчел прозвучал неестественно громко, и Джошу показалось, что имя «Перси» отразилось от камней громким эхом. На него пахнуло ароматом жасмина и сандалового дерева. Он внутренне напрягся. Сейчас было не время для провала в прошлое, однако Райдер чувствовал его приближение и поймал себя на том, что жаждет этого, как наркоман — новой дозы. Воздух вокруг заколебался, вверх по рукам и ногам пробежала дрожь восторженного возбуждения и разлилась по всему телу.

Фотограф не шевелился, но его как будто засасывал стремительно кружащийся вихрь, атмосфера в котором оказалась куда более тяжелой и плотной. Он обернулся и увидел свою сестру Эсме, стоящую на вершине самой высокой скалы.

Она смеялась и кричала, призывая его подняться к ней и посмотреть на то, что она нашла.

«Мужские золотые карманные часы. Наверное, кто-то их потерял. Ты только взгляни, как они блестят!»

«Нет, я не Перси. Я — Джош Райдер».

— Ты помнишь это место? — спросил Джош, не сознавая, что говорит вслух.

— Это ведь здесь мы нашли золотые часы?

— Да.

Глаза Рейчел широко раскрылись от изумления.

— Ты веришь в то, что был моим братом?

— Верю.

— А это ведь было бы так хорошо, правда? Я хочу верить в то, что ты Перси, что я снова тебя нашла.

Джош молча кивнул.

— А что с ним сталось? С Перси? Ты знаешь?

— Его отравил родной дядя.

— Дядя… — Рейчел замялась, думая, вспоминая. — Дядя Дэвенпорт.

Она была потрясена внезапной догадкой, однако в остальном уже заметно успокоилась. Райдер чувствовал это, видел по ее лицу.