Эмери бросился вперед.

– Я нормандец, Госпатрик, и убью тебя, если ты не уберешься.

Мощный рыцарь рассмеялся:

– Нортумбрийцы никогда не бегут с поля боя!

Он взмахнул огромным топором. Мадлен вздрогнула, когда Эмери принял удар на щит.

– Ты умрешь здесь, де Гайяр, вместе с сукой Бастарда и его отродьем. Вас мало, и никто не придет на помощь. – Госпатрик отступил назад и ухмыльнулся: – Мы перехватили твоих гонцов, нормандец. Твой передовой отряд мчится в Йорк. А замыкающие остановились лагерем далеко позади. Сдавайся или умрешь!

– Тогда я приветствую смерть! – сказал Эмери и бросился на врага.

Мадлен с ужасом наблюдала за битвой. Им всем суждено умереть здесь, когда она окончательно убедилась в честности и преданности Эмери.

Затем звуки битвы изменились. Сначала Мадлен не могла понять, в чем дело. Было похоже, что в битву вступило еще больше людей. Но спустя мгновение Госпатрик отвлекся, и ход сражения переменился.

Эмери обрушил тяжелый удар на покрытое доспехами плечо врага.

– Кто? – вскричал Госпатрик сквозь шум битвы. – Кто пришел?

Ответ прозвучал из тумана:

– Гервард Мерсийский.

Через мгновение появился и сам человек, на этот раз в кольчуге, со сверкающими после сражения глазами.

– Уходи, Госпатрик. Эту битву выиграл я.

Мадлен приникла к земле, не зная, пришло избавление или просто волки грызутся из-за добычи. Эмери также выжидал.

– Разве вы не с нами? – спросил Госпатрик.

Гервард тоже был вооружен топором. Он лениво взмахнул им.

– Я близко к сердцу принимаю твои интересы, Нортумбрия. Вильгельм простит тебя, если ты достаточно ловко и мило поговоришь с ним. Но это вряд ли тебе удастся, если ты убьешь его королеву.

Пока предводители разговаривали, сражение прекратилось. Тишину прерывали только стоны раненых.

– А что, если она родила сына?

– Тебя это больше не касается. Мое войско превышает по численности твоих людей. Аллан де Феррер уже подходит сюда, и, возможно, отправляется помощь из Йорка, вызванная дозорным отрядом. Уходи. Вероятно, настанет день, когда мы вместе будем сражаться, чтобы выдворить отсюда нормандцев, но не сегодня.

Сила влияния Герварда боролась в душе Госпатрика с его собственными побуждениями. Наконец он выругался, рявкнул распоряжение своим людям и ушел.

Мадлен облегченно вздохнула, но заметила, что Эмери остается настороже.

– Не хочешь поблагодарить, племянник? – небрежно спросил Гервард.

– В свое время, – ответил Эмери, держа меч наизготове.

Гервард рассмеялся:

– Мне хотелось бы думать, что это моя выучка, но нет, это все твой проклятый отец. Подкрепление уже и правда в пути.

– Хорошо. Тогда ты, без сомнения, можешь покинуть нас.

Теперь, когда Госпатрик ушел вместе со своими нортумбрийскими мятежниками, Мадлен увидела, что многочисленные воины Герварда окружили усталых, измотанных нормандцев. Боже, неужели все начнется сначала? Чего хочет Гервард?

– Как поживает герцогиня Нормандская?

– С королевой все в порядке.

– Она родила ребенка?

– Я был слишком занят, чтобы справляться об этом.

– Мне было бы интересно узнать. Мадлен вышла из своего укрытия.

– Королева разрешилась сыном, и Лусия сказала, что собственноручно охолостит вас вашим же ножом, если вы причините королеве вред.

Гервард расхохотался:

– Значит, моя сестра здесь? Помоги мне, Один! – Он посерьезнел. – Какая жалость, что это мальчик, потому что мне придется забрать его.

Мадлен выступила вперед, держа в руке нож.

– Вы не можете отобрать новорожденного у его матери!

– У меня наготове кормилица. Он не пострадает, но и не будет принцем.

Эмери громко заговорил:

– Ты слабо веришь в собственное пророчество.

– Кто знает, каким образом оно осуществится?

– В таком случае оно сбудется благодаря мне, – сказал Эмери.

Он снял кольцо и швырнул его в огонь, затем встал между Гервардом и хижиной. Так они и стояли лицом друг к другу, а кольцо сверкало в пламени, пробегавшем по тлеющим углям.

– И мне.

Рядом с сыном появилась Лусия, держа обеими руками меч Фалька. Было ясно, что ей вряд ли удастся поднять его, но ее вмешательство не выглядело нелепым или смешным.

Мадлен шагнула вперед и встала с другой стороны от Эмери.

– И мне.

Гервард некоторое время рассматривал их.

– Значит, так? Это и есть будущее, в котором англичане, нормандцы и англонормандцы будут вместе?

Никто не ответил.

– Так тому и быть.

Гервард подал знак. Гирт вышел вперед и взял у него топор. Мадлен перевела дух, в первый раз за этот день поверив, что у них есть будущее.

Но у нее в глазах потемнело, когда Гервард вытащил из-за пояса нож с круглым янтарным набалдашником на рукоятке.

– Я взял это у женщины, которая пыталась вертеть нашими обычаями ради своей выгоды и навязать мне в родственники нормандского ублюдка. Больше она вас не побеспокоит.

Эмери воткнул меч острием в землю и оперся руками о рукоять.

– Ты ее убил?

– Это мое право. Позаботьтесь о моей дочери.

– Ты признаешь Фриду?

– Она ребенок лорда, следовательно, моя. Когда я снова верну свои владения, я признаю ее по всем правилам.

– Ты слепец, Гервард, – раздраженно сказала Лусия. – Эта страна завоевана и покорена навсегда.

Гервард сделал движение, как бы охватывая рукой гораздо больше, чем убогую окружающую местность.

– Взгляни вокруг, Лусия, но не просто глазами. У тебя здешняя кровь. Землю нельзя завоевать. Она просто ждет тех, кто ее заслуживает.

Он ловко наклонился вперед и острием ножа выхватил раскаленное кольцо из костра. Пройдя вперед, он встал перед Эмери, держа кольцо между ними.

– В один далекий день я дал тебе женщину, метку на руке и кольцо. Теперь ты отрекаешься от меня?

– Я должен.

– Тогда ты лишаешься всего, что я дал.

С быстротой молнии он приложил кольцо к руке Эмери и прижал его ножом. К тому моменту, как Эмери удалось сбросить кольцо и поднять меч, Гервард отошел к своим и снова взял топор.

– Вырази Матильде мое почтение, – крикнул он, – но скажи ей: сколько бы она ни рожала, ни один из сыновей ее сыновей не будет управлять Англией!