Она послала ему еще одно сообщение. Потом еще.

В три часа ночи зазвонил телефон. Задремавшая Эбби мгновенно проснулась и схватила трубку.

— Эбби, это я.

В трубке потрескивало, как будто Марк звонил откуда-то издалека.

— Я тебе без конца посылала сообщения на пейджер, — сказала Эбби. — Где ты?

— В машине. Еду в клинику… Эбби, нам нужно поговорить. Обстоятельства… изменились.

— Между нами? — сразу спросила она. — Ты это хотел сказать?

— Нет. Нет, Эбби. С тобой это никак не связано. И никогда не было связано. Это касается меня. Тебя в это просто затянуло. Я пытался удерживать их на расстоянии, но теперь они зашли слишком далеко.

— Кто они?

— Команда.

Эбби боялась задать следующий вопрос, но выбора у нее не было.

— Ты говоришь обо всех вас? Вы все к этому причастны?

— Уже нет.

Голос Марка пропал. Эбби показалось, что она слышит звук проносящихся машин. Потом Марк заговорил снова.

— Этим вечером мы с Мохандасом приняли решение. Я был у него дома. Мы говорили, сравнивали записи. Эбби, мы кладем наши головы на плаху, но мы так решили. Время настало. Мы больше не можем этим заниматься. Мы с Мохандасом собираемся предать все это широкой огласке. И нам плевать на остальных. В заднице я видел этот Бейсайд. — У него задрожал голос. — Я был трусом и теперь очень сожалею о своей трусости.

Эбби закрыла глаза:

— Ты знал. Все это время ты знал.

— Я знал только часть. Я и понятия не имел, как далеко зашел Арчер. Я не хотел знать. Убеждал себя, что меня это не касается. А потом ты начала задавать вопросы. Начала докапываться. И я больше не смог прятаться от правды… — Марк глубоко вздохнул и прошептал: — Эбби, это меня уничтожит.

Она по-прежнему лежала с закрытыми глазами. Она мысленно видела Марка в темноте его машины. Одна его рука лежала на рулевом колесе, другая сжимала сотовый телефон. Эбби видела его лицо, полное страданий. Но на его лице были не только страдания. Мужество. Главное, он оказался мужественным человеком.

— Я люблю тебя, — прошептал Марк.

— Марк, поезжай домой. Пожалуйста.

— Пока не могу. Мы с Мохандасом договорились встретиться в клинике. Постараемся добыть сведения по донорам.

— Вы знаете, где они хранятся?

— Догадываемся. Но вдвоем мы с ним провозимся очень долго. Вот если бы ты нам помогла, к утру мы просмотрели бы все.

Эбби села на постели.

— Все равно я уже не засну. Где ты встречаешься с Мохандасом?

— В архиве. У него есть ключ… Эбби, ты действительно хочешь нырнуть в это дерьмо?

— Я хочу быть там, где ты. Мы займемся этим вместе. Договорились?

— Договорились, — тихо ответил он. — До скорой встречи.

Через пять минут Эбби уже сидела в своей машине.

Улицы Западного Кембриджа были пусты. Она свернула на Мемориэл-драйв и некоторое время ехала вдоль реки Чарльз. Затем поворот на юго-восток, в направлении моста в створе Ривер-стрит. Часы показывали пятнадцать минут четвертого. Ее недавняя усталость куда-то испарилась. Давно уже Эбби не чувствовала себя такой бодрой и полной сил.

«Наконец мы ударим по ним! — думала Эбби. — И сделаем это вместе. Так, как должны были бы с самого начала».

Она пересекла мост и свернула к пандусу, ведущему на платную магистраль. Ночью машин здесь было совсем мало, и она легко влилась в скудный поток.

Через три с половиной мили платный участок кончился. Эбби поменяла полосу, готовясь перебраться на Юго-Восточное скоростное шоссе. Сворачивая на подъем, она вдруг заметила фары машины, стремительно приближавшейся сзади.

Эбби прибавила скорость и вывернула на шоссе.

Машина не отставала. Мощные фары били прямо в зеркало заднего обзора. Это погоня или ей только кажется? Если погоня, где она превратилась в дичь? Ответов Эбби не знала. А лучи приближались. Два адских луча.

Она еще прибавила скорость.

Автомобиль сзади сделал то же самое. Потом, неожиданно рванув влево, выехал на соседнюю полосу. Расстояние между нею и машиной Эбби быстро сокращалось. Теперь они шли почти ноздря в ноздрю.

Эбби повернула голову вбок. Увидела, как в той машине опустилось стекло со стороны пассажирского сиденья. Успела заметить силуэт мужчины.

В панике она нажала на акселератор.

Разглядывая машину-преследователя, Эбби слишком поздно заметила другую; ту, что еле-еле тащилась впереди. Завизжали тормоза. Машина Эбби закружилась, ударилась о бетонное ограждение и отскочила. Окружающий мир дал резкий крен, потом закувыркался. Эбби видела то темноту, то свет. Опять темноту и опять свет.

Дальше была только темнота.

— …повторяю: говорит машина «скорой помощи» номер сорок один. Расчетное время прибытия — три минуты. Как поняли?

— Сорок первая, вас понял. Жизненные показатели?

— Систолическое давление держится на девяносто пяти. Пульс — сто десять. В один из периферических сосудов ввели изотонический раствор… Кажется, она начинает двигаться.

— Двигаться ей сейчас ни в коем случае нельзя.

— Мы уложили ее на спинальный щит с фиксатором головы.

— Хорошо. У нас все готово. Ждем вас.

— Будем через минуту. Пока, Бейсайд.

…Свет.

И боль. Короткие, резкие вспышки боли в голове.

Она пробовала крикнуть, но из горла не вырвался ни один звук. Пыталась отвернуться от слепящего света, но ее шею сжимал тугой ошейник. Ей казалось: если нырнуть из света в темноту и зарыться там поглубже, боль исчезнет. Собрав все силы, она попыталась вырваться из ремней, которыми были стянуты ее руки и ноги.

— Эбби! Эбби, не вертитесь! — потребовал чей-то голос. — Я должен посмотреть ваши глаза.

Она повернулась в другую сторону. Ремни больно впились в запястья и лодыжки. Только сейчас она поняла: ее тело вовсе не парализовано. Просто она лежит на каталке, связанная по рукам и ногам.

— Эбби, это я, доктор Уэттиг. Посмотрите на меня. Посмотрите на свет. Это важно. Не закрывайте глаза. Не закрывайте.

Она открыла глаза, хотя свет его ручки-фонарика напоминал лезвие, проникающее до черепа.

— Водите глазами за лучом. Еще. Прекрасно, Эбби. Оба зрачка нормально реагируют на свет. Глазодвигательные мышцы в порядке.

Уэттиг щелкнул кнопкой. Луч погас.

— Но компьютерную томографию все равно надо сделать.

Теперь глаза Эбби различали очертания. Голова доктора Уэттига частично заслоняла рассеянный свет операционного светильника. Она видела и голову, и тень от головы. В поле ее зрения попадали и другие головы, а также белая занавеска, похожая на облако.