Изабель как безумная метнулась в сторону. Но Брендан был начеку. Одним прыжком он настиг ее, скрутил руки за спиной и оттащил от окна.

Вскрикнув от бешенства, она вонзила ногти ему в руку.

— О нет, мадам, — усмехнулся он, — вы поедете в Лондон! И ответите за то, что сделали с Аленом де Лаквилем!

— Вы! — прошипела Изабель. — Так это были вы! Монах… Нет, нет, лживый, мерзкий скотт, паршивый ублюдок!

Она продолжала кусаться и царапаться, как дикая кошка, пока Корбин грубо не оттащил ее в сторону. Не слишком церемонясь, он скрутил ей руки.

Но тут Эрик решил, что настало время ему вмешаться. Шагнув к Изабель, он взял ее за руку.

— Ты не забыл, что она должна предстать перед судом? — спросил он, обращаясь к взбешенному Корбину. — Послушай… я отведу ее к остальным пленникам. Там она и останется до нашего отъезда.

Корбин угрюмо кивнул.

— Отлично. А мне надо кое о чем потолковать с братом, — сказал он, и лицо его смягчилось. — Не могли бы вы, милорд, прислать сюда своего лекаря? — спросил он, умоляюще глядя на Брюса.

Ближе к вечеру они стали собираться в дорогу. Роберт Брюс вместе со своими людьми отправится на юг, а отряд Брендана должен был вернуться домой.

Брендан подумал, что Корбин решит остаться в Клэрине. Но теперь, когда замок снова был в надежных руках Альфреда, кузен Элинор объявил, что возвращается вместе с ними.

— Замок ведь никогда не должен был стать моим. Альфред теперь справится с делами и сам. А я возвращаюсь — в Шотландию.

— Понятно, — кивнул Брендан. — А что будет с Изабель?

— Теперь ей придется предстать перед королевским судом. Боюсь, мне очень скоро предстоит вновь стать холостяком.

Наспех перекусив за столом, накрытым по приказанию Изабель, они двинулись в путь. Скоро им предстояло расстаться.

Двумя днями позже, когда до крепости оставалось совсем немного, Брендан в который раз принялся гадать, успела ли уже остыть Элинор или по-прежнему в бешенстве из-за той шутки, которую он сыграл с ней перед отъездом.

Но он не мог позволить ей ехать с ними. Если бы Роберт Брюс не решился присоединиться к ним, над ними нависла бы страшная угроза. И вряд ли бы им тогда удалось добиться справедливости.

Ворота крепости гостеприимно распахнулись, как только отряд показался на дороге. Брендан ехал во главе своих людей — владетельный сеньор, гордый и неустрашимый воин, который никогда не знал, что такое страх…

Он въехал во двор…

И увидел Элинор. Она стояла в дверях. Ждала его. Элинор из Клэрина… нет, теперь она Элинор из Шотландии.

Глаза их встретились.

Брендан торжествующе вскинул вверх руки в знак того, что они победили, и на губах Элинор появилась улыбка. Она бегом кинулась к нему, и Брендан, соскочив с коня, подхватил жену на руки… Он бы с радостью держал ее так целую вечность.

— С Альфредом все будет хорошо. Во всяком случае, лекарь Брюса уверил нас, что очень скоро он уже снова будет на ногах, — сказал он. — Конечно, он сильно расшибся, упав с коня, но знаешь, за ту пару часов, что он был лишен заботливой опеки Изабель, ему удивительно полегчало.

— Но он…

— Господи, конечно, он будет жить! Он ведь на редкость здоровый и крепкий человек! К тому же он был очень рад снова увидеть Корбина. Они проговорили до нашего отъезда.

Только тут, взглянув поверх его плеча, Элинор заметила улыбающееся лицо Корбина. Брендан пожал плечами.

— Решил стать шотландцем.

— А Альфред? Он знает?..

— Он знает, что ты не вернешься в Клэрин. Сейчас ему еще нельзя много говорить. Но он шлет тебе привет и желает счастья.

— А Изабель? Что будет с ней?

— После того как Корбин едва не придушил ее голыми руками, нам с трудом удалось помешать ей выброситься из окна. Теперь ее везут в Лондон. Роберт Брюс поклялся, что отвечает за нее головой.

Итак, на этот раз они победили.

Однако вскоре им опять предстояло сражаться за свою свободу.

Ребенок Элинор, девочка, появился на свет четвертого ноября.

Она, правда, думала, что родится мальчик, но Брендан, который успел завладеть туго спеленатым свертком раньше молодой матери, не скрывал своей радости.

— Конечно, теперь у нас прибавится хлопот, — усмехнулся он.

— Почему?

— Еще, чего доброго, пойдет в мать, примется выбираться из дома через балкон… ну и все такое…

Малышку назвали Женевьева Марго. Первое имя было дано ей в честь матери Элинор, которую она почти не помнила, а второе, естественно, в честь будущей крестной матери — Марго. Крестным же стал Эрик.

Через три недели после счастливого события до обитателей замка наконец дошло известие о том, что произошло в Лондоне. Королевский суд признал сэра Майлза Фиоджеральда виновным в убийстве знатного французского дворянина графа Алена де Лаквиля. Была осуждена и Изабель. Дошли до замка и разговоры о том, что Изабель пыталась использовать свои чары, чтобы склонить на свою сторону Роберта Брюса, но тот, по уши влюбленный в молодую жену, даже не заметил этого. Вина Изабель была полностью доказана. Судья оказался достаточно милостив к Фицджеральду — его приговорили всего лишь к повешению. А Изабель, обезумев от страха перед грядущим наказанием, закончила свои дни так же, как и ее несчастная жертва, — она сама отравилась в тюрьме.

Элинор догадывалась, что, несмотря на случившееся, Корбин не мог не горевать о той страшной участи, что постигла его жену. Как ни странно, ужасные события в их семье, казалось, заставили его еще сильнее полюбить Шотландию, ставшую для него второй родиной. Услышав о смерти Изабель, Корбин молча вывел из конюшни коня и до самого вечера пропадал где-то среди холмов. Вернулся он хотя и с осунувшимся лицом, но спокойный и будто примирившийся с неизбежным.

Весь следующий год они наслаждались миром. Жизнь их была безоблачной, но все понимали, что это продлится недолго. Так оно и вышло — на следующий год королю Эдуарду снова удалось собрать большую армию, которую он намеревался двинуть на Шотландию. Краткое перемирие между двумя странами закончилось.

В мае 1303 года войско Эдуарда появилось под Роксбургом. Он продвигался вперед, и вслед за Роксбургом пали Эдинбург, Линлитгоу, Перт, Бречин, Абердин, Банфф и, наконец, Элджин. В ноябре он появился под Дунфермлайном, где войско перезимовало. Там же к королю присоединилась юная королева. На всем его пути шотландцы так и не смогли оказать ему успешного сопротивления. Только при осаде Бречина сэр Томас де Моль сражался до последнего среди обломков крепостной стены, пока не пал на поле боя.

Король Эдуард, однако, не делал ни малейшей попытки тронуть принадлежавшую им крепость и несколько деревушек, словно по мановению волшебной палочки выросших возле нее как грибы после дождя — скорее всего потому, что эта земля вплотную граничила с владениями Брюса. Вероятно, именно по этой причине англичане до сих пор старались держаться от замка на почтительном расстоянии. Шотландские бароны один за другим складывали оружие. В то время Уоллес гостил у своих родственников в Ментейте. Многие искренне преданные ему люди умоляли его воспользоваться подходящим моментом и примириться с Эдуардом. Но Уоллес был непреклонен: пока он жив, он будет бороться за свободу Шотландии. Король Англии велел сэру Александру де Эбернети не спускать глаз с переправы через реку Форт — на тот случай, если Уоллес решится вступить в войну. В марте 1304 года сэр Уильям Уоллес вместе с сэром Саймоном Фрезером и его сторонниками были окружены под Твиддейлом и им пришлось спасаться бегством через Лотиан. Под Пибблсом они были разбиты наголову, но ни сам Уоллес, ни его соратники и не думали сложить оружие, даже когда им стало известно, что затесавшийся в их ряды предатель дал знать королю Эдуарду о том, где скрывается Уоллес. Ходили упорные слухи, что предупреждение было передано Уоллесу тайно, человеком, которого сам король Эдуард продолжал считать своим верным слугой.