меня слушаешь? Однажды я уже пыталась дать тебе этот совет, но ты ни на что не обращал внимания.

Люк.

Уверен, она не хотела меня задеть. Но от случайного удара больно так же, как от преднамеренного.

– Хочешь сказать, что это я виноват? Что Люк мертв? Потому что я не прислушался к твоему совету?

– С ума сошел? – кричит на меня она.

Не помню, когда она в последний раз разговаривала со мной таким тоном, но, по-моему, тогда речь шла о случае с горящим мусорным баком.

– Ты не виноват – ни в чем! – Мамин голос дрожит, а глаза наполняются слезами. – Это он виноват, что ты чуть не сломался от горя. Он! Он тоже был очень умен, помнишь? А теперь эта девушка? Она хотела повесить на твою сестру кражу, господи! Седрик, ты хочешь мне сказать, что не видишь, насколько она непредсказуема? Как Люк! Ты не выдержишь этого снова.

Я задерживаю на ней взгляд, всего на пару секунд, потому что у меня нет времени. Однако эти секунды кажутся бесконечными, и я понимаю, что упустил один момент в своей голове, где царствуют хаос и омуты, постоянно вращающие меня вокруг своей оси. Возможно, сам я встал на путь, в конце которого смогу преодолеть смерть Люка. Но мама – нет. Я не взял ее с собой. Никто не заставил ее поговорить об этом и выплакаться, никто не справлял с ней похороны туманной ночью с холодным чаем.

Меня не было с ней рядом.

– Мне нужна твоя машина, мам. Можешь мне ее дать?

Она отворачивается.

– Ключи висят на доске. – От глухого отчаяния каждый слог словно тяжелеет.

– Мама?

Она не смотрит на меня. Ей тоже страшно.

– Да?

– Билли – не Люк. Она совсем другая.

– Надеюсь.

– А Люк… Мам. Покончить с собой – это не подвиг. Ни в коем случае. Но один этот момент не определяет всю его жизнь, как и нашу дружбу. Он был моим лучшим другом. И останется им навсегда.

СЕДРИК

По пути к маминому «мини» я чуть не врезаюсь в Уинстона Фолкнера, который стоит с Эмили перед домом, пока она что-то ему внушает, тараторя при этом без остановки. У меня нет времени что-то говорить, однако на мгновение меня охватывает невыразимая гордость. Раньше моя младшая сестра и слова бы не сказала огромному внушающему страх мужчине. Что бы сегодня ни случилось – благодаря этому она стала уверенней.

– Куда ты идешь? – кричит она мне вслед, потому что я бросил ей лишь «Позже позвоню». – Седрик, да подожди же ты! Подожди!

– Не могу, мне нужно спешить!

В этот момент я вспоминаю, что в машине Билли оставалось мало бензина, когда мы сюда приехали. Если мне немного повезет, то я поймаю ее на одной из заправок по дороге в Ливерпуль. Запрыгнув в автомобиль, я сдаю задом по подъездной дорожке. А при торможении что-то проскальзывает между сиденьями и падает в пространство для ног перед пассажирским креслом. Мобильный Билли. Твою мать.

Я выуживаю из кармана свой собственный телефон. Батарейка на пяти процентах, а в этом хреновом антиквариате нет разъема. Чертчертчерт.

О’кей, Бенедикт. Думай. Она поедет домой, к себе в квартиру. Скорее всего, ненадолго, она там не останется, а снова будет искать спасения в бегстве. Потому что боится. За меня. Изо всех сил бью ладонями по рулю два, три, четыре раза. Хватит. Думай. Билли захочет забрать свои документы из Оксфорда, кое-какую одежду и книги. Так что в квартиру, в любом случае. И она постарается делать все быстро, очень быстро, поскольку наверняка догадывается, что я попробую ее догнать.

На это можешь рассчитывать, Билли.

«Мини» ненамного быстрее, чем ее древний «Форд», и у нее есть фора. Кроме того, меня задерживает каждая чертова заправка, потому что надо проверить, не стоит ли там где-то ее машина.

Быстрый взгляд на стрелку уровня топлива. На этом я тоже не доеду до Ливерпуля. Да чтоб тебя.

Прибавить газ, штраф сейчас наименьшая из моих проблем, телефон.

Думать. Оливия в Эдинбурге. Айзек в составе исследовательской группы уехал на пароме в Дублин. Номера Джессики у меня нет.

Сойер.

Раздаются бесконечно долгие гудки, прежде чем он берет трубку.

– Привет, Седрик, в Лондоне все в порядке?

– Нет. Мне нужна твоя помощь.

– О’кей, – тянет тот, и я буквально вижу, как от беспокойства у него образуется складка между бровей. – Что я могу сделать? У тебя все хорошо?

– Речь о Билли.

Я слышу, как он с облегчением выдыхает, и да, я знаю, Билли производит впечатление женщины, которая может о себе позаботиться. Даже я не заметил…

Даже я. Не! Заметил. Что творилось у нее внутри.

Голова идет кругом при мысли о том, сколько всего я, должно быть, упустил из виду. Люди не ломаются через столько времени ни с того ни с сего и не возвращаются к старой пагубной модели поведения, от которой с таким трудом избавились. Такого не бывает без причины.

– Сид? Так что там с Билли?

– Она приедет в Ливерпуль, в свою квартиру. – Я так думаю. Надеюсь. – Через три или четыре часа, не могу точно сказать. Сейчас она на пути туда.

А я вообще хоть на мгновение задумался о том, что она ошибается? Что она не собиралась красть тот проклятый браслет и не подкидывала его Эмили?

Эмили… не стала бы… или?..

Эта мысль меня практически душит. Что, если это Эмили?

– О’кей? – откликается Сойер.

Эмили бы…

– Можешь поехать туда? Перехватить ее? Она должна подождать меня, я на…

В сознание врывается пронзительный звук, похожий на сирену. Автомобильный гудок. Словно отдельными фрагментами вижу грузовик. Прямо передо мной. Черт. Выкручиваю руль. Черт!

Задняя часть виляет, «мини» заносит. Телефон падает на пол, под сиденье.

Выкручивай обратно! Тормози! Планка отбойника все бли… Газ! Полный газ!

Грузовик проносится мимо. Я возвращаю себе контроль над машиной. Руль дрожит, а может, это мои руки. Айфон на полу, желудок где-то в грудной клетке, сердце колотится в горле. Адреналин подстегивает меня как сумасшедший наркотический коктейль. Почему-то у меня вырывается «Вааау!»

А потом мне становится плохо. Но впереди съезд на трассу уже переходит в длинный поворот, и тут нельзя ни остановиться, ни свернуть.

Расслабься, Бенедикт. Ты жив. Ничего не случилось. Можешь ехать дальше.

Я смеюсь, но получается как-то жалко.

Съезжаю на первую же парковку, выхожу из машины и, упираясь руками в капот, перевожу дыхание.

Грузовик, который направлялся к выезду с парковки, тормозит возле меня. Женщина-водитель медленно опускает стекло.