Машина уже углубилась в поле почти на две сотни ярдов, как вдруг заглохла и остановилась. Мотор замолчал. Дьюан остановился, хватая ртом воздух. Его воображение нарисовало ему образ Старика, склонившегося над рулем и рыдающего от содеянного им самим.

Дьюан перевел дух и пошел к молчащей машине.

Передние фары кабины были включены и дверь распахнута, но внутренняя лампочка горела и было видно, что кабина пуста. Дьюан медленно приблизился, чувствуя как острые стебли колят его ноги даже сквозь тапки. Подтянувшись на руках, он взобрался на маленькую платформу с левой стороны кабины.

Ничего.

Дьюан глянул в поле. Кукуруза едва достигала колена, но она расстилалась больше, чем на полмили во всех направлениях, за исключением их дома. Выпотрошенный ряд поломанных стеблей, тянувшийся позади комбайна, был отчетливо виден даже в сумеречном свете звезд. Фонарь около сарая казался далеким, как звезды над головой.

Сердце Дьюана снова сильно забилось. Он наклонился над металлическими перилами платформы и заглянул вниз, почти ожидая увидеть распростертое на земле, скорчившееся тело. Ничего.

Кукуруза росла очень тесно, отдельных рядов было уже не различить, так как листья всех стеблей переплелись друг с другом. Дьюан отлично знал, что еще несколько недель, и все поле станет сплошным монолитом, высотой до плеча.

Но пока что разглядеть лежащего человека было бы нетрудно. Мальчик шагнул к краю платформы, заглянув вперед и направо от комбайна настолько далеко, насколько мог.

– Папа? – его голос звучал совсем тихо. И Дьюан снова позвал отца.

Нет ответа. Даже стебли не шелохнутся, чтобы сказать ему, в какую сторону ушел Старик.

Из сарая опять раздался шум и Дьюан сделал шаг к задней части платформы, чтобы взглянуть на появившийся во дворе пикап. Вот машина исчезла из поля зрения, потому что скрылась за домом, вот появилась опять и задом поехала к аллее. Фары были все еще выключены, дверца открыта. Выглядело все как на кинопленке, прокручиваемой в обратном направлении. Дьюан закричал было, но тут же понял насколько это бесполезно. Молча стиснув зубы он смотрел, как грузовичок достиг конца длинной аллеи и исчез в направлении шестой окружной. Со все еще погашенными фарами.

Это был не Старик. Эта мысль ошеломила мальчика, подобно потоку ледяной воды, хлынувшему на спину.

Дьюан нырнул в кабину и шмыгнул на высокое сиденье. Ему нужно отвезти эту проклятую штуку домой.

Но ключи зажигания отсутствовали. Дьюан закрыл глаза и попытался припомнить все усовершенствования, которые Старик внес в систему зажигания. Он попытался поработать стартером. Но комбайн не заводился без ключа, который Старик обычно держал на гвозде в сарае.

Дьюан щелкнул тумблером, чтобы включить мощные рабочие фары, конечно, он посадит батареи, но зато станет светло, как днем. Эти фары могут осветить все поле на расстоянии двухсот футов.

Ничего. Дьюан вспомнил, что фары тоже включались ключом зажигания.

Он вышел на платформу, чувствуя, как заливает лицо пот, и сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Всего несколько часов назад кукуруза казалась такой коротенькой, а теперь в ней можно было спрятать что угодно. Только тридцатифутовой ширины дорожка скошенных стеблей позади комбайна открывала путь обратно к сараю.

Но Дьюан не собирался ею воспользоваться.

Он обошел кабину и ступил на металлический поребрик, расположенный позади нее, затем подтянулся и забросил тело на крышу пустого зернового бункера. Металлическая крышка лязгнула под его тяжестью. Мальчик пригнулся, нашел поручень и, опираясь на него, взобрался на крышу кабины. С высоты двадцати футов от самой высокой точки комбайна поле казалось сплошной темной массой, расстилающейся до самой границы мира. Западное пастбище было в полумиле от него справа, черная линия леса мистера Джонсона тянулась в нескольких сотнях ярдов прямо впереди. Слева, через четверть мили начиналась дорога, по которой, как он слышал, уехал пикап. Фонарь во дворе фермы дяди Генри светился примерно в миле или около того на юго-восток.

Налетел легкий ветерок и Дьюан вздрогнул и застегнул пуговицы на рубашке. Я останусь здесь. Они думают, что я пойду назад, но я останусь здесь. Он сам не понял бы, кого имеет в виду, если б подумал об этом.

Вдруг на земле послышалось тихое шуршание и Дьюан наклонился вперед. Там между короткими стеблями что-то двигалось… Скользило… Именно скользило, другого слова было б не подобрать для описания движения того, что он увидел: что-то длинное и большое с тихим шорохом скользило между стеблями. Оно было примерно ярдах в пятнадцати и только легкое покачивание стеблей указывало его путь.

Если бы это происходило в море, подумал Дьюан, он бы подумал, что это дельфин плывет рядом с кораблем, иногда показывая спину.

Свет звезд опять блеснул, когда это что-то скользнуло сначала поверх стеблей, потом под ними. По влажному блеску на его поверхности Дьюан понял, что свет отражается на чем-то вроде чешуи.

Всякая мысль о том, что Старик может находиться где-то поблизости, пытаясь подняться на ноги, исчезла без следа, когда он увидел след этого существа, двигающегося против часовой стрелки по огромному кругу, и гораздо быстрее, чем мог бы двигаться человек. Дьюану это напомнило огромного змея, ползущего по полю, причем его тело было толще самого Дьюана. И несколько ярдов в длину.

Из горла мальчика вырвался звук, напоминающий сдавленный смешок. Это просто какое-то сумасшествие.

Двигаясь вокруг комбайна это существо проползло примерно четвертую часть окружности, когда достигло выстриженной комбайном полосы.

Волна изменила направление движения так гладко, будто это вильнула хвостом рыба, она повернула назад и поплыла к югу вдоль той же самой невидимой линии. До слуха Дьюана донесся новый звук и мальчик перешел на противоположную сторону крыши. Что-то, такое же большое и молчаливое, скользило по полю вдоль западной стороны машины. Проследив за этим движением в течении какого-то времени, Дьюан заметил, что линия окружности, по которой двигаются эти существа, каждый раз смещалась примерно на фут или около того, когда они достигали конца круга.

А, дьявол, выдохнул Дьюан. Хорошо, что он остался на комбайне. Если бы он отправился пешком по полю, эти существа уже настигли бы его.

Это какое-то безумие. Он попытался обуздать свои мысли. Это было сумашествием… Безумием… Чем-то совершенно невероятным… Но тем не менее это происходило. Руки Дьюана чувствовали холод металлической крыши комбайна, ноздри втягивали прохладный воздух и запах влажной земли, и мальчик понимал, что каким бы невозможным это ни казалось, это было реальностью. Он должен так и воспринимать это, а не скатываться в отказ от действительности.

Звездный свет опять блеснул на чем-то длинном и скользком, когда полузмей – полуслизняк продолжал свое непрерывное скольжение туда и назад. Дьюану пришел на ум образ миноги, которую он как-то поймал в Спун Ривер. Там тоже была одна сплошная глотка, глотка и зубы, кругами спускающиеся в багровую гортань. После этого его мучили кошмары не меньше месяца. Мальчик стоял неподвижно, следя за тем, как безостановочно продолжали скользить, подобно двум часовым, эти существа и только легкое колыханье стеблей и тихий шелест выдавали их местоположение.