Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Постараемся…
Водитель повернул под запрещающий знак.
Гаишник под вокзальным навесом поднял было свисток, но разглядел номерные знаки, кинул руку под козырек.
" Волга» плавно покатила вдоль перрона.
— С Богом! — Субанеев тоже поднял ладонь.
Водитель как–то странно взглянул. Он еще раньше заметил — когда они только подошли:
" Едут встречать и без цветов!..»
Сейчас он пристально вгляделся в зеркальце над головой. Ему показалось, он узнал второго своего клиента.
" Из тех !»
«Те» — принадлежали к таинственным и могущественным спецслужбам, с которыми ему по роду работы приходилось не раз иметь дело.
" Что–то тут у них намечается сегодня…»
«Те» — никогда, ни при какой погоде, не воспользовались бы для своих целей такой вот случайной машиной, «леваком»…
" А для служебных — тем более! Какой смысл — когда у них полны гаражи. Там и такси, и «скорые помощи». И, вообще, на все вкусы…» Зачем им еще «волга» Министерства сельского хозяйства, которую он водит…»
Водитель боялся оплошать. Человек он по характеру был осторожный, хотя иногда, крайне редко и всегда вынужденно, и позволял себе «подхалтурить». Как, например, сегодня.
— Еще правее и прямо… — Голицын легко ориентировался в лабиринте вокзальных служб. — Вон к той луже. Ближе к проходу. Все! Тут останавливаемся. — Вокруг был припаркован служебный транспорт.
Голицын рассчитал правильно.
Теперь «Волга» наглухо блокировала пространство между кассой сборов и проходом во двор, к прирельсовому железнодорожному почтамту, на перпендикулярно идущую магмистраль.
— Все. Прекрасно. Спасибо.
Тех, кто был им нужен, пока еще не было.
Время оставалось. Можно было отдышаться.
Голицын оглянулся на Субанеева–в последнюю минуту он заменил им Волокова, который должен был сидеть с ним в «Волге». Виталька был бледен, заметно нервничал, у него не было крепких, как канаты, нервов Волока.
" В то же время, как ни говори, Субанеев — егерь и кандидат в мастера спорта по стрельбе. Стрелок он, несомненно, более высокого класса, чем Волок.»
Успех операции зависел от их способности открыть огонь внезапно и эффективно. Поэтому на первом этапе умение вести стрельбу на поражение являлось рашающим.
Смердов, с которым Голицын переговорил накануне в «Аленьком цветочке», тоже предложил взять в «волгу» Субанеева вместо Волокова. Волока с его «жигуленком» Голицын загнал за угол вокзала, вооружив «маузером», обрезом и двумя гранатами.
Остальное оружие Голицын разделил с Субанеевым таким образом, чтобы каждому достался и пистолет, и револьвер: себе взял «макарова» и «веблей», Субанееву — «ивер джонсон» и «ческу збройовку».
— Впечатляет? — Голицын показал Субанееву на скопление престижных «волг» впереди.
— Да, конечно…
Он нервничал. В обеих руках, в карманах куртки, он держал оружие, из которого стрелял всего несколько раз, характер которого знал плохо, больше со слов Волокова.
«Ивер джонсон» отличался сильной боевой пружиной, был тяжел на спуск. «Ческа збройовка», напротив, пугала легким взрывным характером…
Субанеев никак не мог взять себя в руки, крутил головой, то и дело поглядывал на часы.
Расчет нападающих строился с учетом царящей на перроне общей обстановке суеты и неразберихи вокруг прибывающего состава с делегатами и еще–присутствия высокого начальства двух неподчиняющихся друг другу структур — МВД и КГБ.
— Я сейчас…
Голицын ненадолго вышел из «волги».
У других машин тоже стояли крутые, как он, молодые офицеры спецслужб в штатском. Сойдись они вместе — у них было бы что рассказать друг другу.
Он взглянул на часы
" Сейчас должен дать отмашку Волок…»
Тот появился словно по волшебству. Голубоглазый, в кожаной куртке, без головного убора. Пшеничная копна надо лбом. Коротко перемигнувшись с Голицыным, повернул назад. Волок должен был вернуться к машине, включить двигатель и с этой минуты уже никуда не отлучаться. Сидеть в машине,
ждать.
" Все идет, как по графику…»
Голицын не чувствовал ни малейшего волнения.
Происходившее подтверждало его способность спланировать, и, в конечном счете, блестяще провести любую самую дерзкую диверсионную операцию. Недаром им было прочитано столько серьезных книг и по военному искусству и по агентурному ремеслу. Обидно, что ни МВД, ни КГБ, ни ГРУ в свое время не захотели его востребовать.
" Что ж получайте!..»
ВОЛОК
— — -
Волок незаметно кивнул, скрылся в толпе.
Он находился на вокзале уже около часа, пребывая в состоянии некой эйфории. Бродил, смотрел на ментов в форме и в штатском. Их действия были абсолютно объяснимы, знакомы и понятны.
Голицын в своих прогнозаз оказался прав на сто процентов.
Все внимание многочисленного наряда уделялось обеспечению охраны прибывавших делегатов и их вещей. Милицейский коридор протянулся от платформы к месту предполагаемой стоянки депутатских автобусов. Посторонний, действительно, мог приблизиться к народным избранникам разве что по воздуху.
Зато службы вокзала — камеры ручной клади, билетные кассы, особенно со стороны города, наоборот, не были прикрыты, оставались доступны.
Покинув Голицына на стартовой позиции, Волоков с перрона повернул назад, в проход к прирельсовому железнодорожному почтамту. Пассажиров здесь было еще немного: посетители грязноватой шашлычной, кавказцы.
— О, Волок! Е–моё!
Девица, разговарившая с кавказцами — в мужской шляпе, шубке, в белых обтягивавших стройные ноги джинсах и высоких сапожках, развернулась, было, чтобы идти, и едва не врезалась в него.
— То никогда, то на неделю два раза! Ты чего тут?
Волок узнал Ксению.
— За сигаретами. А ты?
— С друзьями… — Она показала на кавказцев.
Оба спешили. Договорили уже на ходу, расходясь:
— Телефон не потеряла? Звони!
— Нет. И ты тоже не пропадай.
Кавказцы не спускали с нее глаз. Ослепительно–белые зубы, ярко накрашенный рот. Верхняя пуговица на груди, несмотря на морозец, — не застегнута.
— Как твои мальчики? — вспомнила. — Виталька?
— Не знаю. Я с того дня их не видел.
— Увидишь — передавай привет.
Внезапно в динамиках вверху громко щелкнуло, полились торжественные звуки «Прощание славянки!»
Оба сразу заторопились.
— До встречи!
— Чао…
МЕНТЫ
Поезд уже катил вдоль платформы.
Поднявшиеся еще затемно номенклатурные пассажиры, как один во всех тамбурах дружно грянули:
— «Да–ра–гая ма–я стали–и–ца…»
Республиканская партийная делегация прибывала в полном составе. С секретарями обкомов, с начальством, с обязательными типажами официально расписанного реестра — доморощенным академиком, дояркой, писателем, рабочим–металлургом, шахтером, сельской учительницей…
В начале перрона, у могучих свежевымытых «икарусов», окруженный телохранителями и свитой, их уже встречал Первый республиканский секретарь. Он же член Политбюро. Моложавый, стройный, в модном пальто.
Состав плавно притормозил и из всех тамбуров сразу появились делегаты —
